С 25-го июня о детстве сказано уже бесчисленное количество раз: и поклонники, и просто сочувствующие признают, что для них пора детства ушла вместе с ним. В свете этого стоит рассмотреть подробнее и само это явление. Все более или менее сходятся во мнении о том, что именно означает «детство», какой отрезок жизни оно представляет и из чего состоит, но обычно забывают, что сама эта концепция очень нова и зародилась уже в современности. Возможно, людям нелегко признать подобное понятие, служащее источником вдохновения и спасительным якорем в тяжелые времена, лишь искусственным продуктом экономики.
«Улица Сезам», мама, вытирающая платком ваш лоб в испарине, разбитые коленки, бескомпромиссная честность, море свободного времени и полет воображения… Конечно, в истории эпоха детства существовала всегда: это физическая реальность, и изменить ее невозможно. Но если оставить физиологические аспекты взросления в стороне, то «детство» — понятие новое. Принятая правительством концепция о том, что оно заканчивается в 18 лет, вовсе не так универсальна и неизменна в веках, как могло бы показаться.
Некогда «ребенком» называли того, кто был низким и должен был в конце концов вырасти. Когда человеку исполнялось 5, от него ожидали взрослого поведения. Исторические источники сходятся во мнении, что вплоть до 20-го века люди, только-только вступившие во второй десяток, были так же зрелы и интеллектуально независимы, как нынешние взрослые. В 13-ом веке 30 000 детей были посланы из Франции и Германии на Святую Войну и в итоге оказались в плену в Александрии — это исторический факт. А сегодня матери страшно переживают, смотря фильм о герое-ребенке, которому приходится совершить короткое путешествие в одиночку.
К вопросу о правительстве и восемнадцатилетии: по уставу Римской Католической Церкви совершеннолетним человек считался в семь. Это называлось «возраст ответственности». Вплоть до 17-го века в исторических источниках не встречается никаких указаний на то, что общество признавало детскую невинность или нужду в защите. И даже позднее «детство» даровалось лишь в виде исключения, как привилегия знати. Потребовалось еще много лет для того, чтобы это понятие было признано всеми социальными слоями.
Современное понимание детства, как и многие социальные концепции, родилось в результате промышленной революции. Изображения детей, бегущих по улицам с газетами в руках и выкрикивающих заголовки, образ Оливера Твиста — все они из этой эпохи. Во времена, когда у рабочих не было практически никаких прав, а длина рабочего дня доходила до 16-и часов, для детей не делалось исключений. Правительство не заботилось об их правах, и детей «продавали» на фабрики, чтобы помочь семейному бюджету. Дети без семей не были защищены, и скоро в больших городах появилось новое явление: детская преступность. В условиях растущей механизации труда стала очевидна неэффективность детей-работников, и в конце 19-го столетия место детей на рынке труда было пересмотрено. Детям до 16-ти лет запретили работать, кроме как в качестве обучения, и страх перед растущей преступностью среди беспризорников привел к вводу принципа обязательного образования. В 1902 году в книжке под названием «Белая птичка» впервые появился Питер Пен. И так родилось нынешнее представление о детстве. К 50-ым годам мир наконец пришел к современному семейному портрету, состоящему из матери, отца и двоих детей.
Но вернемся к 25-ому июня… Эта статья на самом деле о Майкле Джексоне, хотя, возможно, до сих пор это и было неочевидно. По иронии судьбы человек, который, умерев, забрал с собой наше детство, стал, наверное, последним представителем той эпохи, когда ребенок не был ребенком. От него ожидали, что он вырастет мгновенно и, начиная с пяти лет, будет беспрестанно работать. Его бил и унижал отец, надеясь вырастить хорошего работника, — такого же, как его сверстники из раньшего времени. У Майкла Джексона не было воспоминаний о детстве — таких, какие есть у нас. Богатство и известность не сделали его жизнь более сносной; к нему вполне применимо высказывание Джорджа Оруэлла: «Еще один бедный человек при деньгах». Ошибки Майкла Джексона никогда не связывали с его потерянным детством: в конце концов, он ведь был самым знаменитым и самым талантливым, человеком на вершине мира — и должен был там оставаться. Для государственных программ по защите детей он являлся «мертвой зоной»: слишком богатый, чтобы попасть в статистику по детской трудовой занятости, он никак не вписывался в классический рынок труда. Его позиция была совершенно уникальна. Перед ним поставили амбициозную цель вырасти, ни разу не оступившись, но при этом сделали слишком уязвимым, чтобы с этой задачей справиться. Когда нужно было положить конец череде баек и ложных обвинений, он не впал в ярость и не зарычал в гневе, как делали коллеги-звезды, и в результате его наивные и робкие ответы были проигнорированы прессой.
Он воплотил самую распространенную детскую мечту — построил свой собственный парк развлечений. Это ведь типичный ответ ребенка на вопрос о том, что бы он сделал, если бы был богат. Мир же упорно продолжал судить Майкла Джексона, основываясь на представлении о том, каким должен быть 40-летний мужчина. Все отличия от этого образа — естественные для любого, кто работал с пяти лет и достиг мировой известности — использовались как предлог для ложных обвинений.
Самый известный из всех детей, которым мир отказал в справедливости, в последний раз закрыл глаза 25-ого июня 2009 года, не успев дать людям долгожданные ответы. С этого самого дня, как после исчезновения волшебника, повелевавшего умами, из песни Rainbow “Stargazer”, мы вдруг впервые начали видеть весь спектр его личности. Мы задумались и стали обсуждать, что за болезнь эта витилиго, что за глупость эта история про барокамеру и каковы могли быть психологические последствия ожога на съемках телерекламы. Мы вдруг поняли, что он оказал на наши жизни большое влияние и его фигура была огромной вехой нашего детства. И конечно, вместе с пониманием пришло чувство вины.
Теперь я ясно вспоминаю времена, когда купил и носил точно такую же куртку, какая была у него в клипе “Bad”, и как по дороге в школу мы с восемью или десятью друзьями пытались повторить танец из видеоклипа. И тот момент, когда мы, в волнении свесившись из окна школьного автобуса, увидели его машину перед отелем в Стамбуле. И то, как смотрели его концерт с вершины холма, откуда был виден стадион, пока не пришел полицейский и не прогнал нас. С его смертью у меня будто пелена спала с глаз, и, признаюсь, совесть не дает мне покоя. Ведь его ответы на обвинения были столь прямы, а боль — так очевидна! Чувствовать, что впервые приходишь к пониманию лишь теперь, — ужасно даже для такого не склонного к перфекционизму человека, как я. Удручает эта безоговорочная капитуляция подсознания перед СМИ — независимо от возраста.
Понятно, что слухи о Майкле Джексоне не умрут с его смертью. Даже опубликованные недавно результаты вскрытия имели явный подтекст, приказывающий нашему подсознанию видеть в нем эксцентрика и ненормального:
«В его желудке не было ничего кроме таблеток и одного фрукта». Предположим, что это правда… и что с того? Возьмите любого мужчину или женщину из среднего класса или выше и за два месяца до лета намекните им, что неплохо бы избавиться от лишнего веса, а потом загляните в их желудки. Будет ли разница?
«Видны были следы от бесчисленных пластических операций». Допустим, это правда… и что с того? Возьмите тех же людей из предыдущего примера, скажите им, что пятый десяток уже не за горами, и дайте им телефон пластического хирурга. Будет ли разница?
«Он был зависим от антидепрессантов и обезболивающих». Допустим, это правда… и что с того? Кто в наши дни от них не зависим?
Без сомнения, методы изображения человека в СМИ будут горячо обсуждаться после смерти Майкла Джексона. Может показаться, что явление безжалостной травли талантливых людей укоренилось в обществе начиная со второй половины 20-го века. Но так ли это на самом деле?
«Он на сцене с пяти лет, выглядит как фрик, бледен как мертвец, слишком худ и обвинен в совращении детей». Похоже на характеристику, которую СМИ годами давали Майклу Джексону. Но на самом деле подобные вещи говорили еще в 19-ом веке о, наверное, первой суперзвезде в истории человечества — Николо Паганини. Скрипач-виртуоз Паганини, обладавший уникальным талантом, провел свою жизнь в турне и достиг мировой славы, победившей даже классовую дискриминацию. На его выступлениях зрители плакали и теряли сознание. Его необычный вид и манера одеваться породили множество легенд, самая известная из которых — слух о том, что он продал душу дьяволу, — преследовала его до самой смерти. И даже после смерти архиепископ запретил хоронить его по христианским обычаям. То есть они действительно, на полном серьезе верили, что он заключил договор с дьяволом! Вот она, родословная современных средств массовой информации.
Торжественный стол, за которым собралась мировая журналистика после смерти Майкла Джексона, думаю, будет убран еще не скоро. Армия его фанатов столь огромна и разнообразна по всему миру, что трудно даже определить, что именно нам следует сделать для сохранения его наследия… Разве что донести его музыку до следующих поколений и, когда речь заходит о клевете, на которую он так чутко реагировал, бросать факты в лицо тем, кто не может или не хочет освободить свои суждения от рабства

Источник