ИСТОРИЯ ОДНОЙ ПЕСНИ - They don't care about us
первоисточник: “Dangerous Zone”
автор: Анастасия Кисиленко
источник текста и фото: my.mail.ru
опубликовано: Ольга Софронова
фото: blog.kp.ua
ФАКТЫ
1995 год, июнь: сразу после выхода альбома HIStory разгорается скандал по поводу использованных в песне “TDCAU” слов “jew me” и “kike me”. Майкл вынужден принести извинения за использование этих слов. CNN сообщает, что спорные фрагменты текста будут переписаны и будут звучать как “do me” и “strike me”.
Позднее эти слова были заглушены звуковым спецэффектом, и альбом HIStory был переиздан.
Первоначальная версия альбома теперь является коллекционной редкостью. (“Jew” по-английски “еврей”, а “kike” – это оскорбительное слово по отношению к евреям.)[float=right]
[/float]
1996 год, февраль: Сцены для одной из версий клипа “TDCAU” (известной теперь как “тюремная версия”) уже отсняты в настоящей тюрьме в Квинсе, Нью-Йорк. Майкл Джексон собирается приехать в Бразилию, чтобы снять другую версию клипа. Между тем, бразильские власти намерены запретить съёмки клипа – некоторые члены правительства Бразилии выразили недовольство по поводу намеченных съёмок, так как видео, по их мнению, покажет Бразилию в невыгодном свете; но другие одобрили идею клипа, надеясь, что клип Майкла Джексона привлечет внимание всего мира к отсталости Бразилии, и они смогут получить какую-нибудь помощь. Политики Бразилии больше всего обеспокоены тем, что в видеоклипе будут показаны бедные районы: Бразилия надеется получить право на проведение у себя Олимпийских игр, и демонстрация трущоб Рио может, как им кажется, существенно сократить шансы страны в конкурсе на звание хозяина Олимпиады.Жители самих трущоб Рио-де-Жанейро очень рады тому, что весь мир наконец увидит, в каких условиях они живут.
6-е февраля: Через день после того, как бразильский судья дал разрешение на съёмки только в течение 20 дней, он изменил своё решение и сократил срок до 5 дней.
11-е февраля: Майкл прилетел в Рио. Днём раньше Спайк Ли уже начал съёмки в центральном районе Байя.
Трущобы были засняты в Рио; танец Майкла вместе с ансамблем “Olodum” (это всемирно известный бразильский ансамбль барабанщиков, состоящий примерно из 200 участников) и сцена, когда молодая женщина прорывается к Майклу сквозь оцепление, были сняты в исторической части другого бразильского города, Сальвадора. Территорию съёмок охраняли 150 полицейских. Майкл танцевал шесть часов подряд (ровно два месяца спустя после того, как находился на грани между жизнью и смертью, когда 6-го декабря 1995 года упал в обморок во время репетиции в Нью-Йорке). [float=right]
[/float]
В самом начале клипа девушка произносит по-португальски “eles nao ligam pra gente”, что означает “им наплевать на нас”.
23-е марта: Мировая (кроме США) премьера бразильской версии клипа “TDCAU”. На MTV Europe клип был показан в 13:00 центрально-европейского времени, в программе “First Look”.
16-е апреля: “TDCAU” дебютирует в европейском хит-параде под номером 5. В Швеции -№ 9, в Англии - № 4 (это четвёртый сингл с альбома HIStory, дебютировавший в Великобритании в Top 5).
22-е апреля: Клип “TDCAU” запрещён к показу на MTV USA и VH-1. На MTV USA он был показан только один раз, с сообщением об отказе от трансляции. Это решение было вызвано не видеорядом клипа, а содержанием текста песни.
Июнь 1996 года: Клип “TDCAU” несколько недель подряд находится на первом месте в Top 20 на европейском MTV. Французский музыкальный канал МСМ показывает обе версии клипа без ограничений. (МСМ также транслирует клип “Scream” безо всяких звуковых и видео купюр, в отличие от MTV.) Тюремная версия клипа “TDCAU” была запрещена на нескольких музыкальных телеканалах из-за сцен насилия и жестокости, содержащихся в клипе.
Осень 1996 года: одна из бразильских футбольных команд сделала “TDCAU” своим гимном и исполняла ритуальный танец, копируя движения Майкла в клипе, перед началом каждого матча, для устрашения противника.
Сентябрь 1997 года: MTV Europe начало показывать тюремную версию “TDCAU”, но только после полуночи.
РЕЖИССЁР
Оба клипа “TDCAU” сняты одним режиссёром, Спайком Ли. [float=right]
[/float]
И в атмосфере обоих клипов ясно чувствуется влияние двух экстраординарных личностей, талантов; это некий энергетический стержень, созданный их равным сотрудничеством, дуэтом. Спайк Ли – очень известный режиссёр. В его фильмах (“Лихорадка в джунглях”, “Садись в автобус” – Майкл спел для этого фильма песню “On the line”) всегда ставятся проблемы человеческих взаимоотношений, расовые, социальные – он рассказывает, например, что бывает, когда чёрный мужчина любит белую женщину, как реагирует на это его и её окружение… Это сильные и искренние фильмы, и Спайк Ли – выдающийся человек, чьи заслуги в кино признаны и оценены по достоинству. Тем интереснее послушать о его впечатлениях от работы с Майклом Джексоном…
“Я уже встречался с Майклом пару раз раньше; а в тот раз он получал в Нью-Йорке награду как “Артист года”, и вот он пришёл ко мне, в мой дом в Бруклине, и мы проговорили с ним несколько часов об искусстве, о том, какие фильмы нам нравятся, о музыкантах… И я сказал Майклу, что на его CD “HIStory” есть песня, для которой я бы очень хотел снять видеоклип – это прекрасная баллада “Stranger in Moscow”. И Майкл спросил: “А ты снимаешь видеоклипы?” Я ответил: “Да, Майкл, я снимаю видеоклипы”. Я дал ему посмотреть то, что я делал, и он сказал: “Здорово!” И когда он позвонил в следующий раз, он сказал мне: “Я хочу, чтобы ты снял “Stranger in Moscow”, но сначала давай сделаем “They don’t care about us””.[float=right]
[/float]
“Изначально это не задумывалось как два клипа, мы хотели соединить снятое в тюрьме с тем, что мы снимем в Бразилии. Главное указание, которое дал мне Майкл, было в том, что он хочет быть жёстким, и он хочет показать ту бесчеловечность, с которой люди порой относятся к своим братьям и сёстрам. И что даже он, Майкл Джексон, звезда – всего лишь один из многих заключённых в тюрьме”.
“Чем бы он ни занимался, он хочет, чтобы это было нечто лучшее в истории. Это замечательное отношение к своему делу, и это накладывает ответственность.
И он мне всё время это говорил: “Спайк, я хочу, чтобы это был лучший” – он не говорит “видеоклип”, он зовёт их “короткими фильмами”, - “лучший короткий фильм в истории!” И я отвечал: “О’кей, Майк!”” (Смеётся.) (Прямо с места съёмки) “Толпа просто с ума сходила, и вот две дамочки прорвали оцепление, там оказалось недостаточно охранников, и прыгнули на Майкла, повалили его на землю!.. (Хохочет.) Я помог ему встать, и после спросил у оператора: “Ты снял их?” Он сказал: “Да, и тебя тоже снял”. Забавно, в общем, получилось. Мы это не планировали, не репетировали, это просто случайно произошло, это классно.
…Майклу завтра надо быть в Нью-Йорке, его ждёт самолёт, так что мы должны сегодня снять как можно больше…”
“Вы можете видеть в этом клипе, как люди любят Майкла. Эти съёмки в Бразилии были одним из самых лучших моментов в моей карьере, считая и съёмки полнометражных фильмов, всё. Это было потрясающе”.
“Я всегда уважал его. Он великий артист. И это не моё дело… ну… Кто я, чтобы решать, как ему выглядеть, как гримироваться, как одеваться? Думаю, потому он и позвал меня, он видел мои работы и понял, что я не буду мешать тому, что он хочет сделать. Моя работа в том, чтобы добавить мой талант, чтобы сотрудничать с Майклом. Вот мой подход к делу”.
МНЕНИЯ
Спайк Ли (о проблемах с получением разрешения на съёмки в Бразилии): “Майкл любит Бразилию и её жителей. Ему не нужно ехать на другую сторону земного шара, только чтобы показать, что в Рио есть трущобы. Это просто вздор. Мы не пытаемся свергнуть бразильское правительство. И в глазах всего мира эти препятствия в выдаче визы Майклу Джексону делают из Бразилии какую-то нелепую страну, как будто это банановая республика…” [float=right]
[/float]
Боб Джонс (о запрете показа клипа из-за содержания текста):
“Майкл не расист, это подтверждено многими его стараниями на благо людей всех народов и религий”.
Ури Геллер (о спорных фрагментах текста): “В одной из песен Майкла, к сожалению, есть такая строчка… На мой взгляд, похоже, что несведущий человек услышал ругательства акул шоу-бизнеса, но не понял их значение”.
Майкл Джексон (об обвинениях в антисемитизме): “Это не антисемитизм. Во-первых, я не расист. Я никогда не мог бы быть расистом.
Я люблю все народы – арабов, евреев, как я уже говорил, чёрных… Но когда я говорю “jew me, sew me, everybody do me, kick me, kike me, don’t you black or white me”, то я говорю о самом себе как о жертве, понимаете. Мои помощники и адвокаты евреи. Мои лучшие друзья евреи – Дэвид Геффен, Джеффри Катценберг, Стивен Спилберг, Майк Милкин, все они мои друзья. Все они евреи. Так какой же в этом смысл? Я вырос среди евреев…”
РАЗМЫШЛЕНИЯ
Никогда еще Майкл Джексон не говорил о политической стороне социальных проблем; его спрашивали иногда в интервью, что он думает о политике, и он всегда честно отвечал, что ничего в ней не понимает. С тех пор, как Майкл стал суперзвездой, в США сменилось три президента, и Майкл исправно встречался с каждым из них, и с Рейганом, впервые пригласившим его в Белый Дом, и с Бушем-старшим, и с Биллом Клинтоном, к которому Майкл даже пришёл на инаугурацию и с которым, по-видимому, ему приятнее всего общаться. Но это не имело отношения к политике – только к неистощимому любопытству Майкла и к его стремлению всё видеть своими глазами, обо всём и всех составлять собственное мнение. Но кто из политиков не кажется обаятельным человеком, когда ты общаешься с ними всего лишь полчаса на торжественном приёме?.. А на то, чтобы вникать в значение их действий, у Майкла не было ни времени, ни особой необходимости.
Американцам, по большому счёту, это вообще незачем, они не зависят так сильно, как мы, например, от того, кто там живёт сейчас в Белом Доме. И обыватель может позволить себе не задумываться о многих вещах – и Майкл очень долго беспокоился только о тех проблемах, которые действительно зависели от обывательского сознания: такие вещи, как отношение людей к природе и к ближним своим (а песни Майкла все, в общем, об этом – “Heal the World”, “Man in the mirror”, “Jam”, “Keep the faith”), это наши проблемы, их решение только в наших руках, и никакое правительство не может нам в этом помочь или помешать. [float=right]
[/float]
Но ведь есть что-то и кроме этого…
Это “что-то” вломилось в жизнь Майкла бесцеремонно и неожиданно – оказавшись жертвой сфабрикованного обвинения, он обнаружил, что казавшиеся незыблемыми законы просто не работают. Презумпция невиновности, священный принцип, словно была пустым звуком. Обыватель считает, что деньги и слава решают любые проблемы – Майклу и они не помогли. Пытаясь выбраться из этого “ночного кошмара”, Майкл, видимо, не раз думал о том, каково же должно быть обычному, “маленькому” человеку, столкнувшемуся с государственной (в данном случае судебной) системой – тому, у кого нет возможности нанять лучшего адвоката, за кого не заступятся публично знаменитости, у кого нет тысяч преданных поклонников.
Если действительно “перед законом все равны”, то очевидно, что “маленький” человек абсолютно беззащитен. И Майкл, прочувствовав это равноправие, – а вернее сказать, равнобесправие – высказался в своей песне от имени “маленького” человека. Песня написана от первого лица, и её рефрен выражает это ощущение причастности суперзвезды к проблемам обычных людей – “им наплевать на НАС” - как бы “на нас с вами, на нас с тобой”; а ведь кто-то другой мог бы написать, скажем, “им наплевать на людей, на народ”. Но только не Майкл, для которого МЫ совершенно естественно и почти священно. Принято говорить, что Майкл Джексон изолирован от общества, этим его даже оправдывают иногда – и это отчасти верно, но только не тогда, когда мы говорим об этом чувстве сопричастности. Сам себя Майкл Джексон считает рядовым гражданином и не боится в этом качестве высказываться. И разве это не так? Разве большая часть проблем Майкла не сводится к бытовым предрассудкам обывателей – к бытовому расизму, например? Если проанализировать глубинную суть негативного отношения людей к Майклу Джексону, уверяю вас, наружу вылезет махровая, замшелая, какая-то дремучая ксенофобия, расизм во всём своём уродстве. “Don’t you black or white me” (“не смейте решать, чёрный я или белый”) – это глубоко личная фраза, но это проблема не отношения людей к Майклу Джексону лично, это глобальная проблема ксенофобии. И это всего лишь одна строчка из этой песни…
ЧТО нужно делать, Майкл не знал – он, как рядовой гражданин до того конфликтовать с властями не пытавшийся, не мог ничего предложить; для него это просто было ещё одно состояние, когда “хочется кричать”.
А дальше я лучше предоставлю слово Ольге Петровой из Красноярска, сделавшей замечательно верные наблюдения:
“Мне казалось раньше, что есть в клипе TDCAU что-то незавершенное, чего-то не хватает; сейчас я понимаю, что не хватает именно того, чего в принципе не было заложено изначально – в этой песне действительно не слышна энергия агрессии, нападения или разрушения, никакого “мир хижинам, война дворцам”. [float=right]
[/float]
(Как бы это ни звучало, в обычной жизни и в самих себе мы гораздо чаще наблюдаем проявление агрессивной энергии - обвинения, чем энергии сопротивления - выдержки и стойкости против давления, угнетения со стороны.) В ней нет ни злобы, ни духа мести – нет обвинения; а только протест, только негодование. Можно сказать, что эта песня - о гражданском (и духовном) неповиновении.
Содержание и энергетика песни выдержаны в таких благоразумных пределах, что возыметь претензии к ней на предмет содержания ноток агрессивности практически невозможно: “All I wanna say is that, they don’t really care about us” – “всё, что я хочу сказать – это то, что им до нас нет никакого дела” – более сдержанной и даже деликатной фразы для этого случая просто трудно было бы найти.
В известном смысле, в этот период необходимость публичных заявлений на тему: “Бейте меня, пинайте, вам все равно меня никогда не сломать....” носила для Майкла характер не менее личный, чем общественный – то есть, эта песня, эти слова прозвучали тогда и звучат сегодня в значительной степени как манифест духовной стойкости и неповиновения в адрес заведомо лживых обвинителей. Этот во многом личностный (а не
только социальный) подход к значению песни способен объяснить, почему Майкл снял совершенно разные версии видеоклипов на одну и ту же песню: “тюремную”, с острой документальной драматургией, и “бразильскую”.
В “бразильской” версии полицейские, суровые и безучастные к праздничному круговороту красок и ритмов, - это, пожалуй, единственное, что напоминает о социальном значении песни (иначе можно было бы подумать, что горожане отмечают какой-то праздник): свободное самовыражение людей, их радость жизни, всегда находится под неотступным бдительным контролем, никогда нельзя быть уверенным, что эта свобода когда-либо не будет пресечена.
Но “тюремная” версия полностью посвящена раскрытию социальной темы. Этот клип перемежается документальными кадрами, на которые страшно даже смотреть… (В клипе использованы кадры, снятые во время студенческого восстания в Китае на площади Тянь-Ань-Мынь, в Лос-Анджелесе, где в конце 70-х полиция с особой жестокостью расправлялась с афроамериканцами, во Вьетнаме, и т. д. – А.К.) Призраки избиваемых людей преследуют героя Майкла даже в одиночной камере: это не просто телевизоры, это картины реальной жизни – ужасная действительность человеческих унижений и страданий окружает нас повсюду, она “врезается” в нашу обыденную жизнь, в наше сознание, не даёт покоя, от нее никуда не спрятаться, не укрыться... В клипе оживают образы президента Рузвельта и Мартина Лютера Кинга, которые, по мнению Майкла, “если бы были живы, не допустили бы этого”. (Можно добавить, что эта строчка как бы выражает мнение типичных обывателей, причём и белых, считающих Рузвельта самым лучшим, справедливым и честным президентом, и чёрных, для которых Мартин Лютер Кинг воплощает сам дух борьбы цветного населения Америки за свои права. – А.К.)
Напряжение в клипе чрезвычайно велико, но в то же время мы наблюдаем совершенно замечательное обстоятельство: в клипе нам показано не восстание, не мятеж, не побег - а абсолютно мирный бунт, не подавляемый охранниками-полицейскими. Похоже, Майкл намеренно “облегчает” тему своего лидерства, в его поведении заметна одна особенность:
он выражает свой гневный протест слишком демонстративно, позволяет себе дерзкие замашки: сбрасывает посуду со стола, бьёт по дубинке полицейского у того перед носом.
Вообще Майкл - единственный участник, который во время бунта свободно перемещается по залу столовой – этим создается впечатление некоторого несерьёзного озорства, ощущение безответственности за последствия этой вызывающей игры.
Это только акция протеста и неповиновения против пренебрежения властей к правам людей и законности.
Майкл убеждает людей в необходимости бороться, отстаивать свои права, поднимает в них дух протеста против притеснений и унижений – но выражения недовольства в тюрьмах стучанием кулаками и танцами на столе на самом деле не заканчиваются – и Майкл это прекрасно знает. В реальной жизни проблема заключается в том, что в душах людей призыв к борьбе “за свободу и независимость” может легко стереть границу между добром и злом - между неповиновением и нападением... и дух протеста может быть замещён духом мести, насилия, жестокости по отношению к людям, попирающим их достоинство и свободу...
Последняя сцена клипа раскрывает (так, как мог это выразить только он) озадаченность Майкла тем, что же ему делать в этой ситуации со своей ролью лидера: еще звучит его крик, а сам Майкл, уже вне тюрьмы, взбегает по лестнице, оглядываясь, убегая от тюрьмы, от бунта, от своего собственного крика, от себя самого… и застывает в воздухе немой вопрос: “Я сам не знаю, что будет дальше... Как поведёт себя, в чем выразится далее этот дух борьбы?”.
Ещё один вывод хочется выделить особо – Ольга очень точно подметила “насколько Майкл уверенно и естественно ощущает себя в роли посредника, когда он выражает боль и гнев Природы (Earth Song), и насколько он не уверен в однозначности этой роли, когда речь идет о боли и гневе людей (They don’t care about us)”. Трудно заступаться за людей – прежде всего потому, что слишком во многих своих бедах люди (в отличие от Природы!) виноваты сами… [float=right]
[/float]
Вопрос о правомерности использования в песне “TDCAU” “спорных выражений” остаётся открытым – прямо сейчас Дженнифер Лопес разбирается со своими неприятностями из-за слова “ниггер” в тексте её песни; наверное, не всё так просто, как нам кажется. Это только кажется предрассудком, глупостью, но я говорила как-то раз об этом с одной девушкой из США, и она сказала мне, что “неважно, в каком контексте использованы плохие слова – то, что их использует суперзвезда, может подать плохой пример”. Это звучит весьма
странно, принимая во внимание плотность ругательств на одну минуту среднего голливудского боевика… но, видимо, это уже особенности менталитета, возмущаться которыми бесполезно. Если мы считаем терпимость необходимым качеством, то не будем обсуждать странности другого народа.
Что же касается бразильского скандала – эта история до смешного очевидна. Майкл пел о том, что правительству наплевать на народ, и бразильское правительство усердно иллюстрировало это своим поведением. Власти Бразилии заботились о своих деньгах и репутации страны – не понимая, что только подрывают её, препятствуя съёмкам клипа Майкла Джексона (есть у властей в развивающихся странах такие объективные сложности – недостаток гибкости мышления) – но не об обитателях трущоб в Рио. А эти полуголые, прожаренные солнцем мальчишки и девчонки, взрослые люди и маленькие дети – и мы вместе с ними – прекрасно поняли ещё раз, что есть один человек на свете, которому НИКОГДА не бывает наплевать на нас.
[/float]
