23 июня:
--------
В агентство приехала в кофте под горло и чёрных очках. Так надеялась, что сегодня буду работать только с аппаратурой и каталогом. Но около десяти всё забегали как цыплята, а в 10.23 отведённое мне помещение наполнилось людьми, а именно: Клэр Уиттон, пара любопытных коллег, секретарь, телохранители, Карен Фэй, Йоланта Варник, Пётр... и, конечно же, тот, ради кого бегали. Пока они что-то решали (я не слушала), просто встала у окна и ждала. Жутко разболелась голова. Хотелось только одного - покоя. Наконец, они ушли, остались Майкл, Карен и "гард". У меня в студии стоит небольшой телик. Карен быстренько "поправила" своего подопечного, и они с "гардом" уселись его смотреть, чтобы нам не мешать. Мне пришлось снять очки. Блин, ещё со светом работать! Хоть я и пыталась не выставлять синяки, но, судя по недоумённому взгляду, Майкл заметил, равно как и красные опухшие глаза. Однако тактично промолчал. Я тоже большую часть времени молчала, изредка подавая команды; как-то совсем не было настроения разговаривать. Вдруг замечаю, что по телику идут местные новости и там говорят о ночном "происшествии". Вот это меня и доконало. Вспомнив морду этого негодяя, я просто упала на стул и расплакалась. Ребята перепугались, стали успокаивать. Потом внезапно у Майкла глаза расширяются до предела, и он восклицает:
- Боже!!! Так это были вы?!
Я ответить не могу, реву, меня трусит крупной дрожью. Карен схватила меня под локоть, повела в туалет и как следует намочила холодной водой, отчего вся пудра слезла и отвратительные "фонари" стали ещё заметнее. Майкл дальше работать отказался, велел ребятам пойти погулять. Мы остались наедине. Я уже почти успокоилась, его присутствие вселяло в меня уверенность. Следующий шаг я оценила по достоинству. Вот это человек! Какой же он всё-таки умница! Так благородно с его стороны. Он сел рядом и спросил:
- Хочешь поговорить об этом?
Я взглянула в его глаза и призналась во всём, что меня пугало. Я рассказала как что было, рассказала, что мне страшно возвращаться в гостиницу, что не проходит ощущение, будто за каждым углом кто-нибудь поджидает. Он попытался меня ободрить, сказав, что всё уже закончилось, и предложил перебраться в другую гостиницу. А толку? Где гарантия, что и там такое не случится? Я, конечно, понимаю абсурдность своего страха, но это выше меня. Так ему и сказала. Пока говорила, опять нахлынуло, я снова захлюпала носом. Если честно, кошмарно стыдно плакать перед ним, раззюзилась, как грудной младенец. Вдруг он зачем-то попросил показать синяки. Я ограничилась тем, что отвернула воротник и закатала рукава. Майкл был в ужасе. Он быстро-быстро заморгал, сжал челюсти и прерывисто вздохнул. Потом взял мои руки в свои (тут я подумала - да пусть хоть мир перевернётся, лишь бы он не отпускал меня) и улыбнулся какой-то слишком уверенной улыбкой:
- У меня идея. Я приглашаю тебя к себе.
Я ушам своим не поверила!
- Майкл! Да как же... - мой голос задрожал как у овечки из сказки при виде волка. Но он перебил меня:
- Да. На недельку. А что, хорошо. Представь себе, что едешь на каникулы куда-нибудь в... ну... куда-нибудь.
Ничего себе!!! С одной стороны - да, чудовищно (другого слова не подберу) здорово оказаться в Стране Чудес бок о бок с любимым мужчиной, но с другой... (И почему я свою совесть в роддоме на чистую пелёнку не променяла?! Предлагали же!) Как я могу напрягать человека, которого знает весь мир, у которого своих проблем выше крыши? А если эта чёртова пресса? Как это скажется на его репутации? К тому же я не одна. Но он и слушать не захотел:
- А что, разве я не человек? Не имею права никого приглашать? Ничего. Будете вместе с подругой. У меня весело! Как раз это поможет вам быстрее прийти в себя.
- Но, Майкл! Неужели тебе охота вешать на себя дополнительные заботы? Да и таблоиды, телевидение... Это небезопасно для тебя, - возразила я.
Он отвернулся и застенчиво опустил глаза:
- Как приятно слышать! Честно. Но позволь мне помочь. Это от души.
Я начала было говорить, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих, но он внезапно очень быстро спросил:
- Ты отказываешься?
Сердце моё ответило быстрее, чем мозг:
- Нет! Нет конечно! - и только через несколько секунд до меня дошло, что я что-то сказала.
- И к тому же, - продолжал он, - ты сейчас не в том положении, чтобы спорить со мной. Это мой каприз. В конце концов, я суперзвезда или кто? А звёзды, они знаешь какие капризные! - повторил он слова господина Алексеевича, -
А ещё я старше. Младшие должны слушаться старших. Знаешь такое? - Майкл шутливо выпятил губы и топнул ногой. Мне безумно захотелось его поцеловать. Он дал мне телефон секретаря и время на окончательный ответ до вечера.
Чудны дела твои, Господи!
Хоть я и была в состоянии "треснутости кирпичом по башке", но сумела поговорить с Галей. Опять меня ждал сюрприз.
Она сказала, что Джерри как только узнал, сразу предложил то же самое, и она согласилась. Одна я остаюсь. Ну что ж. Майклу легче будет. В 5 позвонила секретарю, доложила обстановку. Она мне ответила, что в 7.30 пришлют за мной машину. Быстрее пули я полетела в гостиницу собираться и выписываться. В холле Галя шепнула:
- Молчи, слушайся и наслаждайся. Завтра увидимся. Во выдержка! Как у партизана! Я попробовала её уговорить ехать со мной (пока приглашают!), но эта козюля сделала вид, что ни русского, ни английского языка не понимает.
Ох... Ну, кажись, всё. Вперёд!
...Повезли меня в неизвестном направлении. Всю дорогу пыталась рассмотреть хоть что-нибудь через тонированное стекло. Ехали минут 20. Симпатичный мужчина, который был в машине помимо меня и водителя, почти что не разговаривал. Спросил только: есть ли у меня фото или видеокамера? А то отнимут - снимать запрещено. Ну! И ежу понятно. Едва вдалеке показался длиннющий каменный забор, сразу стало так спокойно на душе, аж сама удивилась.
На въезде возле ворот меня и мои вещи проверили металлоискалкой. Досмотрели всё, что могли. Я понимаю - безопасность, блин. Хотя в те моменты мне было совершенно не до этого. Ещё минут 5 ехали до самого дома. Чуть голову не открутила, оглядываясь и разглядывая. Ёёё!!! Вот это дааааа!!! Крутоооо!!! Мне и во сне такое бы не приснилось!
Везде зелень, море, нет - океан цветов, постройки, лужайки, статуи, целая система дорожек, ручьёв, мостиков... а возле дома - громаднейшая клумба в виде часов. И что самое смешное - эти часы идут!
Да и сам дом не дом, а Тадж-Махал какой-то. Сказать гигантский - ничего не сказать, это определение слишком мелкое. Нет слов, чтобы описать мои чувства и эмоции, одни буквы! Прямо Диснейленд! Подрулили мы к этим часам. Только я вылезла, сразу же подошли ко мне люди, стали знакомиться, расспрашивать. Меня поразило то, что они вели себя так, будто они меня уже 100 лет знают и любят. Один весёлый блондинчик с бородкой взял мои чемоданы и понёс их в дом, а я по белоснежным ступенькам пошла за ним. Вошли в холл, как в концертный зал. Ой! Воды! Боже, какая роскошь! Какая люстра!
Что будет, когда её включат! Обязательно на это посмотрю! Тут выходит Майкл и говорит: "Добро пожаловать в Страну Грёз". Я вообще удивляюсь, как я сразу инфаркт не заработала? С самого начала как у меня челюсть отвалилась, так до поздней ночи назад и не вернулась. Короче. Устроили меня на третьем этаже в роскошнейшей громадной комнате со светильничками на стенах повсюду. Ещё к ней прилагалась ванная с зеркалом во весь рост и балкон с видом на бескрайние просторы.
Ох... Точно сегодня инфаркт будет! Пока я осматривалась, Майкл участливо поинтересовался:
- Ну как? Нравится?
А чё полегче он не может спросить? Неужели по моей обалдевшей физии не видно? Познакомил меня с горничной Бланкой и экономкой Гортензией, и сказал, что если что - обращаться к ним. Потом предложил такую программу: я немного отдыхаю, затем небольшая экскурсия по дому и, наконец, мы ужинаем. Так и поступили. Я, как заправская хозяйка, устроила в комнате всё по своему вкусу, разложила вещи в шкафу и в ванной, замазала свои "фонари", переоделась в облегающее платье стального цвета и даже успела сварганить себе на голове нечто простое, но очень элегантное (они у меня длинные, поэтому я соорудила пучок наподобие "ракушки".) Когда Майкл увидел меня - отвесил комплимент: "Чудесно выглядишь!" и довольно выразительно обвёл взглядом мою фигуру. Я тут же засмущалась и разулыбилась. Да, сама знаю, фигура что надо, и я умею это использовать. А что делать? Кому сейчас легко? Жизнь такая. Поэтому голову кверху, походочка от бедра (благо я на шпильках), реснички полуопущены, на губах загадочная улыбка, и вперёд - на осмотр "местных достопримечательностей".
Сначала обошли весь третий этаж. В коридоре на стенах почти такие же светильнички, как в моих апартаментах, картины. Возле лестницы за углом стоит на полу большая вьющаяся штука наподобие пальмы, её зелень оплетает каркас в виде арки под потолком. Ещё мне очень понравилась комната с креслами-качалками, "плетёным" столиком и маленькими пушистыми ковриками. Майкл сказал, что увидел эти коврики на какой-то выставке и не устоял. Люстра была как будто увешана серыми и белыми прозрачными бусами, абажур такой. Безумно интересно! Вообще же можно подумать, что тут император живёт.

Такие же, как у Майкла - ясные, тёплые, невинные и слегка дерзкие. Красотка беременна и скоро должна родить. Было бы здорово, если бы это случилось при мне. Я угостила её кусочком яблока и пошла собираться на работу.
Вот оделась и думаю: как же мне - отсюда, а потом - сюда? Гортензия сказала, что Майкл предупредил шофёра (а их там трое), и всё, что мне нужно - это набрать по телефону 519 и попросить машину. Так и сделала. Через несколько минут у парадной лестницы стоял шикарный чёрный "железный друг". С каким же я удовольствием влезла в него! Ну прям барыня! Еду и прыгаю от нетерпения - столько всего сейчас Галке расскажу!
Ну, у неё конечно восхищения полные штаны; я её дурочкой обозвала, поругала за то, что не поехала. А мне, говорит, у Джерри так понравилось, да и сам Джерри тоже. Целый час болтали, пока не пришла Клэр и не начала знакомить нас с новой аппаратурой. Я облюбовала себе какую-то доселе мне невиданную камеру. Очень быстро с ней освоилась. Классная вещь!
В двенадцать приехал Майкл со свитой, и началось веселье. Мы решили снимать всё подряд, так как Его Величество ещё не соблаговолили придумать тематику на сегодня. Короче "что вижу - о том пою". Начали с того, что Галя поставила шикарное "полотно" (такая декорация) с морем и закатом, одели Майкла в серебристый костюм, на ладони ему потом пририсовали дельфина. Красиво получилось. Переодели, поставили в "невидимку" (весь фон белый). Я попросила его чуть-чуть подвигаться - нужны моменты в движении. Он возразил, что нужна музыка. Бедному парню из охраны пришлось бегать по агентству. В результате, на столе оказался маленький магнитофончик, а Майкл из кармана извлёк кассету, как он выразился, с недоделками. Смеётся, мол, сейчас устроит дискотеку.
Итак, начали. Кнопка "Play", первые такты музыки, Майкл внезапно меняется в лице, принимает эффектную позу, несколько раз щёлкает пальцами, затем следует серия сильных чётких движений. Как наэлектризованный, он то вытягивается, то сгибается самым невероятным образом, то, почти не касаясь пола, выбивает степ в совершенно бешеном ритме.
А эти коронные жесты пальцами, плечами и головой... Эти повороты... Оооо!!! От такого зрелища у всех глаза разбежались. И как я не хотела, а пришлось собрать мои гляделочки до кучи и сконцентрироваться. Майк, как бабочка, летал в танце, а я вокруг него, едва успевая делать снимки. Так хотелось в эти мгновения дотронуться до его стройного гибкого тела, почувствовать напряжённые мускулы под смуглой кожей...
В поту и тяжело дыша, наконец, он остановился. Присутствующие как по команде дружно раскрыли рты и зааплодировали, а он махнул руками, мол, не смущайте меня, и снова отправился переодеваться. На сей раз обтянулся рваными джинсами, и мы поехали "на природу". В одном квартале ему очень понравилась стена, разрисованная граффити, и нам удалось удачно это обыграть. Так же был сделан снимок в том же ключе: стена гаража густо увешана автомобильными знаками, и он - скрестив руки на груди, с выражением полнейшего пофигизма на лице. Этакий оторва.
В три он поехал на какую-то очередную встречу, а мы всей группой со своими громоздкими осветительными приборами обратно. До шести шла "кипучка", зато уже в начале седьмого я освободилась и решила заглянуть в косметический салон на маникюр, заодно пройтись по магазинам. Кроме миленькой "леопардовой" бархатной сумочки и флакона духов "Joy", я приобрела потрясающую заколку со стразами. По пути в Neverland всю дорогу я играла с ней, ловя гранями камешков лучи заходящего солнца.
К восьми вернулся Майкл. Мы покатались на "горках", поплавали по озеру в маленькой лодочке, взяв с собой пакет с печеньем и молочный коктейль. Обсуждали сегодняшний день. Было тихо, романтично и удивительно спокойно. По временам мне казалось, что вот он край Земли, тот самый, таинственный и загадочный, про который мало кто знает.
Потом нас стали кусать комары, а Майк сказал, что хочет залезть в душ. Он взял орешки и поскакал к себе. Я же решила побродить по первому этажу и с кем-нибудь поболтать. Ну, поболтать не удалось, зато одно маленькое происшествие меня очень развеселило. Дело было так. Я пошла в библиотеку, там немного посидела, заглянула в пару-тройку комнат, в гостиную, погуляла по коридору. А потом как куда-то зашла, сама не поняла. И вокруг никого нет, чтоб спросить. Думаю, ладно, буду ходить везде да куда-нибудь и выйду. Прохожу налево и вперёд, смотрю - дверь, жму ручку - не заперто. Открываю. Симпатичная такая комнатка, уютная постелька с нежно-золотистым покрывалом, на столе - телефон, какое-то растение в вазочке, корзиночка с конфетами, книги, несколько портретов и... плюшевая игрушка в виде банана, расшитого бусинками и пайетками. Стало любопытно, решила войти. Внезапно появляется Майкл с полотенцем в руках, видит меня, конфузится и начинает вежливо, но настойчиво из этой комнаты выставлять. Я долго спрашивала, в чём дело, пока мы не оказались в коридоре. Он нехотя объяснил:
- Видишь ли, это моя комната. Я почти никого сюда не впускаю. Извини.
- Да, да, конечно, это ты меня извини. Я нечаянно. Заблудилась, - заблеяла я.
- Ничего. Всё в порядке, - улыбнулся он.
Тут я как ляпну:
- Майкл, а зачем тебе плюшевый банан? Он ресницами захлопал, губу закусил, подумал и сказал:
- Он мне очень нравится. Это... ну, как бы мой талисман. Я всегда его беру с собой на концерты.
Стою, со всепонимающим видом киваю, а сама нанюхаться не могу. Скорее всего, Майкл только что из ванной. Веет от него свежестью и каким-то тонким, почти неуловимым ароматом. Аж обалдела.
Зато, когда нашла дорогу обратно, села на лестнице на ступеньку и кааак разоржалась. Плюшевый банан! Нет, вы видели, а? Во приколист! Хотя, что тут смешного? У каждого свои феньки. А Майкла именно за его заморочки я и люблю.

Вот кролики! Конечно же, я без куска тоже не осталась.
Оказывается, тортик ещё вчера Джанет привезла, и они с Майклом вроде как договорились: если у них получиться какая-то затея с бумагами, то они его сами съедят, если нет - тому дядечке подарят. Стало быть, получилось, но тогда где Джанет? А уже меньше половины осталось. Жую, разговаривать особо некогда - рот вкуснотой занят. К торту периодически подбегают новые люди.
Вот, наконец, все наелись, и остались в столовой я, Майкл, Гордон и Черри. Сначала всё было хорошо, но моего славного солнышку (он сейчас такой красивый - в ярко-лимонной рубашке и белой футболочке. Уууу, зайка!)
дёрнуло спросить, как я спала. Ответила, что замечательно и добавила:
- Жаль только, на ночь сказки не было.
- Ну извини. Я как-то подумал, что ты уже вышла из этого возраста.
- Нет. Я ещё маленькая, - пискнула я детским голоском, - А ещё я темноты боюсь. Уж мог бы и не убегать сразу, - последнее предложение было произнесено очень нежно.
Он внимательно поглядел в кружку и, видимо, попытался отмазаться:
- Ну и что? Я тоже... ммм... иногда боюсь чего-нибудь.
Сочувственно вздыхаю:
- Да-да, я понимаю. Хотя, чего ещё можно ждать от любителя плюшевых бананов?
Ох как ему не понравилось! Как сразу глазами блеснул! Но сдержался, молчит, взгляд опустил, губы поджал. Всё.
Обидела котика ни за что, ни про что. Вот коза! Ну нельзя же так! Пока я думала, как бы получше извиниться, боковым зрением вижу - резко хватает ложку, запускает в тортовые руины... и в меня. Не успела сориентироваться. Белая с зелёным масса влепилась прямо между глаз. Что ж, браво! Я в шоке. А он ложку облизывает и этак невинно интересуется:
- Что-нибудь ещё, может, хочешь сказать?
К этому времени я уже немного пришла в себя. Как заору:
- Ах вот как! - и тоже цап ложку.
У него реакция лучше моей, успел увернуться от "пули". А так как он сидел почти напротив двери, то крем полетел дальше. И тут заходит Джанет в красивом таком "драном" серебристом с розовым платье. Мдааа... Минута молчания. Черри тут же бросилась к ней с салфетками, Майкл сделал вид, что он совсем ни при чём, одна я - с ложкой и "вражеским крестом" на лбу. Джа, пока я горячо извинялась, приводила себя в порядок и молча кивала. Хорошо, что ткань на платье у неё гладкая, даже пятна не осталось. Потом лучезарно улыбнулась своей знаменитой улыбкой и... запулила в меня шоколадной загогулинкой. Горди заржал и опрокинул на себя коктейль. А я сделала вывод: торты у Джексонов в крови и это заразно.
... К вечеру хлынул ливень. Всё попрятались по углам с кислыми лицами. Майкл устроился в комнате на втором этаже под "радугой" (в стене выемка, стилизованная под маленький домик, а над домиком из цветного поролона большая радуга), пишет чего-то. Я и Горди сидим в креслах-качалках, читаю ему "Матушку Луну". Потом из холла доносится:
- Опять! Гадость! Не хочу. Не хо-чу! - это моя конфетка кому-то объясняет, как ему в лом выходить на дождь. Поехал по делам.
Вечер прошёл тихо и скучно, без приключений. Не знаю, когда он приехал. Я уже спала. Снилось, что я пошла в гараж и увидела там мокрую машину и его, тоже мокрого. И мы, якобы, под предлогом того, что промокли и замёрзли, грели друг друга, то есть попросту обнимались. Я хорошо чувствовала, что у меня капает с одежды, и что кружится голова от запаха его влажных, прилипших к моей щеке чёрных прядей. Сон был очень яркий. И до жути приятный.

27 июня:
--------
Несмотря на вчерашний дождь, ужасно душно и жарко. Все ходят с выпученными глазами и высунутыми языками. Я надела свою самую короткую юбку и самую открытую маечку, из-за чего кое-кто из мужского персонала даже начал делать мне глазки. Я тоже немного пококетничала. Майкл сказал, что в этой клетчатой юбке я похожа на школьницу, только белых гольфов не хватает. Ну, чего нет, того нет. А он наоборот, весь закрылся длинными рукавами, очками и т.д. Бедненький, нельзя ему. Теперь ходит, мучается от духоты, постоянно требует мороженого и холодной минералки. Кстати, ой как я сегодня угорала с этого! В общем, проезжаем мы один магазин на площади. А кроме нас в машине обливались потом ещё четверо с телевидения - брали интервью.
Вдруг Майкл, заметив возле этого магазина рекламу (картонные мальчик и девочка держат в руках гигантское эскимо), обрывает фразу на полуслове, прилипает к окну, будто увидел НЛО и начинает подпрыгивать на сидении и с неподдельной радостью вскрикивать:
- Ура! Ура! Мороженое! Ура! Стойте, я хочу мороженое! Дайте! Дайте мне его!
И тут же, поймав недоумённые взгляды, таким серьёзным деловым тоном:
- Извините.
Зато, когда мороженое ему таки принесли, надо было видеть, как он засиял от счастья. Ой, ребёнок! ... Хотела погулять, да уж очень солнце палит. Лежу, пью апельсиновый сок и рисую всякие смешные картинки, покажу потом Горди и Майклу, пусть повеселятся. В четыре не выдержала, пошла гулять по дому. Майкл обнимается с кондиционером, Горди спит, Фло, Черри и Лина пекут булочки к ужину, Лаки цветы пересаживает, Энн и Бланка окна моют. Что б такого себе тоже поделать? В шкафу что ль прибраться? А то я у нас гордая, не позволяю горничным лазить в мои вещи. Начала всё мерить, раскладывать. Вот гляжу на свою сиреневую кофточку и вспоминаю, как Майкл меня на руках нёс. И надо же - до сих пор его парфюмом благоухает! Полчаса нюхала. Чем же он таким пользуется, что я всякий раз с ума схожу?
Внезапно слышу под окном какие-то крики. Высовываюсь. По дороге туда-сюда, перепрыгивая клумбы, носятся друг за другом Майкл и Горди с водяными пистолетами. Хм... любопытно. Вышла на улицу, прислонилась к дереву, наблюдаю. А они бегают, мокрые, хохочут и меня не замечают. Потом у Майкла закончились боеприпасы, и он побежал за новыми. Я присела на скамеечку, любуюсь природой. Вдруг за спиной шуршание, из кустов выскакивает Горди с пистолетом и вопит:
- Ни с места! Это полиция! Руки за голову!
Я, как добропорядочная гражданка, решила сдаться "властям". Идём по лужайке, я - с поднятыми руками, он сзади трусит, держа меня на "мушке". Подходит Майкл:
- Да вы, шериф, я вижу, уже кого-то арестовали.
- Так точно, капитан. Это особо опасный преступник!
- Советую вызвать подкрепление и усилить охрану.
- Не желаете ли помочь, капитан?
Пока они обменивались любезностями, я решила: играть, так играть. Рывок в сторону, ловко выдёргиваю у Горди из рук пистолет, и, направляя на Горди, говорю грозным киношным тоном:
- Ни с места! Это мафия! Если хотите видеть вашего шерифа живым, бросьте оружие!
Майкл смотрит исподлобья (ах какие глазки!!! Сладкий!)

Спустилась. Ну и куда дальше? Тут в голову пришла совершенно дикая мысль: а что если проведать одного человечка? Крадусь через длиннющую дистанцию. Нет, я не дурочка, я отлично понимаю, что мне грозит, точнее, догадываюсь, и, тем не менее, нарываюсь на неприятности. Ведь одним глазком загляну, никто и не заметит. Тихонечко захожу. Спит как ангелочек. Боже мой! Никогда бы не подумала, а уж тем более не поверила, что можно вот так рядом сидеть, слушать его дыхание и бесконечно любоваться на его безмятежную невинную мордочку. Где-то читала, что человек в спорте и во сне полностью раскрывается и показывает свою сущность. Похоже, что это правда. Длинные чёрные ресницы слегка трепещут, лунный свет отражается на чуть смуглой коже, изогнутые змейки волос рассыпались по подушке. Волна нежности залила меня. Господи! Как же мне захотелось его поцеловать!!! Но я не смела. Разбужу ещё, крику будет. Потом не выдержала и осторожно дотронулась губами до щеки. Тёпленький такой. И пахнет от него чем-то сладковатым и ещё немного так, как пахнут малыши - молочком, конфетами, - одним словом детством. Когда я вдохнула этот аромат, я просто ошалела, но ещё больше одурманивала внезапная близость к нему. Звёздочка ясная, краса ненаглядная, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!!!
Прилегла потихоньку рядышком и стала легонько гладить тёмный нежный пух на затылке. Внезапно он вздохнул, пошевелился, придвинулся поближе и положил голову мне на плечо, а правую руку - на живот. Я чуть с ума не сошла!
От страха (не спит!) и от счастья (да нет. Фууух! Ещё как спит.)
И вот я лежу, любуюсь на него, молюсь про себя, а моё любимое кудрявое солнышко сопит мне в шею. Сначала думала, полежу с ним чуток - и назад. Да не тут-то было! Ага, щас! Ну не хочу я уходить! Хоть убивайте, хоть что хотите делайте! Ни за что! Если б сейчас предложили до конца моей жизни каждый день давать мне по миллиарду долларов, я бы просто рассмеялась этому человеку в лицо.
Весь мир перестал существовать в эти мгновенья. Только он и я. Больше никого и ничего не надо. Такое блаженство!
Я пригрелась... и уснула. Ещё подумала - ну и пусть, будь что будет, на свой страх и риск.
Перед тем, как окончательно провалиться в сон, вспомнился сегодняшний обед. Не открывая глаз, я нашарила Майкла возле себя, обняла и гордо подумала: доброй ночи, родная, это тебе за Лизу.

29 июня:
--------
Тепло, хорошо, пахнет моим ненаглядным нежнулей, не хочется разлеплять глаза... Валяюсь, потягиваюсь. Ой, кажется, на меня кто-то смотрит. Поворачиваюсь. В кресле напротив сидит Майкл с таким лицом, будто внезапно потолок обвалился.
Я сначала перепугалась, но потом моё женское кокетство взяло верх. Интересно, что будет, если я сделаю вид, что так и надо? Буду спокойная и невозмутимая как веник? Этак непринуждённо улыбнулась и муркнула:
- Привет!
- Ага. Привет. Наверное, ночью был очень сильный ветер, - слышу в ответ.
- Да? - удивилась я. Причём тут ветер?
- Да. Такой сильный, что сдул тебя с постели и занёс сюда. Колись, что ты делаешь в моей кровати?
Честно сказать, мне даже стало немного обидно от такого спокойного тона. Я, понимаешь ли, волновалась, готовилась к самому худшему (за всё хорошее надо платить), а здесь такой неподдельный интерес и добродушный голосок. Нуууу! Я так не играю.
Вылезла из-под одеяла и принялась лихорадочно соображать. Что ж сказать-то?
- Ну... я нечаянно, - ляпнул мой язык. Эээ, дама, надо менять репертуар!
- Нечаянно?! Это как? - изумился мой красавчик.
- Это... Понимаешь, не могла уснуть, было страшно, я и примчалась. Кстати, муха летала. Я хотела её прибить, стала ждать, пока она сядет, и уснула.
- А почему не пошла к ребятам? Они ведь ближе, - судя по голосу, он слегка успокоился.
- Они все маленькие, - жалобно протянула я, - а ты большой и сильный. Ну чего ты так волнуешься? Не собираюсь я тебя шантажировать, убивать или насиловать! (вот с последним я немножко слукавила.)
Как-то по-детски получилось, но ему понравилось. Брови поднял, покачал головой и говорит:
- Ах ты подлиза! Только чтоб тихо и без сплетен. Ладно?
Нет, конечно! Помилуй Всевышний! Разве ж я способна делать гадости любимому человеку? Но вслух, естественно, этого не сказала. Короче, замяли мы это дело.
Похоже, он на меня не обиделся, так как весь день баловался и развлекался. Ну и я вместе с ним.
За завтраком вдруг спрашивает:
- Ты рассказывала, что ты русская. И по-русски можешь разговаривать?
Я заверила, что могу. Как он ко мне пристал! И так скажи, и этак, а как это будет, а то как называется... Пытался повторить. Ну чисто младенец! Поэтому завтрак длился не полчаса, а полтора. Понятно, что ржачки было выше крыши.

Предложил покататься на лошадях. Мы доехали на паровозе до выгона, а тут такая новость: Красотка родила! Майкл, как увидел маленького, про всё забыл. Взял его на ручки, начал с ним разговаривать, гладить. Оленёнок и в самом деле похож на игрушечку, шёрстка мяконькая как шёлк. Такой хорошенький, просто чудо!
Тут же попытался отгрызть у
Майкла пуговицу с рубашки, чем вызвал бурный восторг у последнего. Потом стали придумывать, как его назвать. У малыша возле хвостика были пятнышки, будто цветок. Так и назвали - Цветочек. Мило и оригинально. Майкл изъявил желание с ним сфотографироваться.
Позже мы всё-таки покатались по лесу на лошадях, причём я седлом ужасно натёрла себе одно место. Вот уж не знала
- оказывается, Майкл так здорово умеет на лошади скакать! Так было красиво видеть, как он галопом носится по поляне, весь растрёпанный, счастливый, на лице азарт. А я боюсь так. Только шагом. Любуюсь на него и думаю: вот он, мой принц на белом коне! Ну, не на белом. На сером в яблоках, но всё равно прекрасный принц из сказки, которого я ждала всю свою жизнь.
А моя лошадь была какого-то рыже-розового цвета. Именно поэтому её зовут Заря.

1 июля:
--------
Сегодня, совсем неожиданно для меня, Майкл попросил, чтобы я поехала с ним в студию и "кое в чём помогла". С удовольствием!
Ехать пришлось аж в Санта-Барбару. Но это было что-то: целый час мы с Майклом и Моррисом (охранник) хохотали так, что чуть не лопнули и объедались фруктами, которые Майкл доставал из большого пакета. Когда доехали до места, у меня разболелся живот (непонятно, то ли от фруктов, то ли от смеха), на Майкла напала икота, а Морис был весь в слезах. По коридорам шли, наверное, целую вечность, так как Майкл был вынужден останавливаться через каждый шаг и со всеми здороваться. Но, похоже, ему это нравилось; он улыбался, жал руки, разговаривал, похлопывал по плечу, обнимался.
То же самое происходило и в кабинете, напичканном аппаратурой. Мне была представлена масса народа, но я почти никого не запомнила, кроме Тедди Райли. Тут же присутствовал и Джон Айзек.
Майкл поведал мне "страшную тайну": к декабрю он выпускает альбом "Dangerous" (собственно, ради него и была устроена фотосессия), а роль моя заключалась в том, чтобы помочь с выбором материала из сессии для серии реклам в период "накануне". Для настроения Майкл пустился даже на такое "преступление", как дал послушать пару новых песен, после чего я и господа Райли, Айзек и Лоуренс схватились за головы и убежали в соседний кабинет. Полтора часа мы спорили и обсуждали. В конце концов, создали свой вариант. Я высказала сожаления по поводу того, что здесь не присутствует моя напарница. Она спец по этим делам.
Проведя часов 5 в студии и изрядно поработав мозгами, мы собрались в обратный путь. Вдруг Моррис, выглянув в окно, сообщает, что, видимо, кто-то разболтал о присутствии Поп-Короля всему городу, и поэтому здание окружила толпа фанатов. Я тоже выглянула. Человек 100 внизу прыгают, машут руками и скандируют: "Майкл! Майкл!" У некоторых даже плакаты есть. Прямо первомайская демонстрация! И гул как на пасеке.
- Ну вот, - вздохнул Майкл, - теперь они не успокоятся, пока не увидят меня.
- Они не успокоятся ещё больше, если увидят тебя. Смотри, как они все тебя любят! - восхищённо произнесла я и мысленно добавила: "И я тоже".
- Да уж! - усмехнулся он, и, взяв микрофон, открыл окно.

Гул усилился и перешёл в восторженный рёв, кто-то засвистел.
- Привет! Всем привет! Как дела? - замахал в окно Майкл, - Друзья мои, я очень рад вас видеть.
После этого он произнёс такую прочувствованную речь, что все, кто находился в тот момент поблизости и мог слышать его, разразились аплодисментами. Закончив выступление воздушными поцелуями и пламенным "Я люблю вас!", он закрыл окно и с сияющим видом заявил:
- Какие же они всё-таки славные! А теперь - домой.
На этот раз пошли другой дорогой.
Выезжая за поворот, мы долго ещё слышали крики и визги.
Мчимся по мосту.
Вдруг Майкл, увидев кусочек сверкающего моря, просит водителя ехать "в то место". "Этим местом" оказался клочок каменистого пляжа, будто специально огороженный большущими валунами и абсолютно пустынный. Едва машина остановилась, Майкл рванул к воде. Поболтав в ней руками и слегка замочив брызгами брюки, он негромко произнёс:
- Здравствуй, я пришёл.
Я подошла к нему, присела на корточки и тоже опустила ладони в набежавшую волну.
- Мне сегодня снилось море. Оно звало меня... И я во сне пообещал, что приду.
- А помнишь, в твоей книге есть рассказ "Танец жизни". Сейчас ты чувствуешь то же?
- Нет, но это тоже прекрасно. Я чувствую такое единение с природой, с морем, с простором... Вот если бы ещё стать птицей и полетать на этой всей красотой!

Он вскочил на камень и раскинул руки в стороны. В этот миг очередная волна резко ударилась о берег, в воздух взлетели солёные капли, и вокруг Майкла, словно ореол, засверкала радуга. А он так и стоял, с развевающимися по ветру волосами, сняв очки, с наслаждением подставляя лицо водяной пыли. Я подумала, что это самое необыкновенное зрелище за всю мою жизнь и сказала:
- Майкл, ты весь в радуге! Загадывай желание!
- Хочу... Хочу, чтобы... - выкрикнул он, запрокинул голову и звонко засмеялся. Потом слез с камня и спросил:
- Ты веришь в сказки? В чудеса?
- С тобой я начинаю верить, - искренне поделилась я своими чувствами и увидела вдалеке группу людей, направлявшихся к нам.
Вдруг он подошёл совсем близко. В глубине его глаз плясали золотистые искорки от солнца, на лице была написана глубокая надежда. Он молча, долго смотрел мне в глаза, а затем улыбнулся так, как я до этого ещё не видела. Столько тепла, столько света, столько (не побоюсь сказать) любви было в ней. Я хотела узнать, почему он так улыбается, но он опередил меня:
- Нет-нет. Ничего не говори. Просто почувствуй... Чувствуешь? Я знаю, ты чувствуешь. Я это увидел в твоих глазах.
Какое замечательное чувство, не правда ли? Сейчас так мало людей это понимают. Они считают сказки глупостями, а ведь это не так! Может, это покажется странным, но я так рад, что ты веришь! Я счастлив.
- А я счастлива, что ты счастлив. Но, кажется, сейчас нам это счастье прервут, - нежно произнесла я и оглянулась.
Группа приближалась. Мы пошли обратно к машине, и Майкл сказал:
- Постой-ка, ты тоже видела радугу, верно? Ты тоже загадай желание.
На сердце вдруг нахлынула сладкая волна, и я от души пожелала вслух:
- Я желаю, чтобы твоё желание обязательно сбылось! За свои слова я была вознаграждена восхищённым взглядом и застенчивым "спасибо".
Вот, кстати, наблюдая за ним, я замечаю иногда очень быструю перемену настроения. Возможно, это связано с его поразительной чувствительностью ко всему происходящему вокруг. Даже бывает так, что на фоне его чувствительности я ощущаю себя грубой и бесчувственной.
В тот вечер, играя с детьми в прятки, я заметила Майкла неподалёку от рощи. Он сидел на качели и смотрел в небо с выражением нежной грусти на лице, освещённый заходящим солнцем, печальный и прекрасный.
Я бесшумно подошла к нему и, чтобы не спугнуть настроение, тихо опустилась в траву у его ног. Некоторое время мы молчали, затем он вяло поинтересовался:
- Что?
- Ничего. Просто так. Всё нормально? Настроение не очень, да?
- Немного устал, - он прислонился виском к толстой цепи и закрыл глаза, - извини, не хочется разговаривать.
- И не надо, - успокоила я его, - я, может быть, мешаю?
- Нет, - прошептал он и глубоко вздохнул.
Внезапно мне тоже стало грустно. Уже послезавтра уезжать... Покидать тебя, моего ангела, и этот уютный и удивительно спокойный "оазис". Чисто автоматически положила голову ему на колено. Да, всему хорошему (равно как и плохому) когда-нибудь приходит конец. Осталось совсем немного. Только сейчас я осознала насколько ценно время. Как издалека я уловила прикосновение прохладной ладони к своей щеке; его палец несмело дотронулся до родинки, поиграл с мочкой уха. Я подняла голову и взглянула на него. Он смотрел сквозь меня как-то настолько отрешённо, что мне стало слегка не по себе. Но через секунду он встряхнул головой, и его лицо обрело прежнее выражение.
- Да и ладно. Всё будет хорошо. Выше нос! - сказал он уже другим, более весёлым тоном (скорее, он сказал это себе, чем мне) и легонько пошлёпал меня по спине, - пойдём, съедим что-нибудь вкусненькое.
На ужин были спагетти с овощами. Смешно было смотреть, как ребята, выпучив глаза, втягивают в себя, как сказал Дон, "весёлых червячков", а потом облизываются, пытаясь достать до "усов" из соуса. Майк сначала попытался их приструнить, объяснив, что так есть неприлично, но увидев, что его никто не слушает, подумал-подумал и сам начал есть точно так же. Я предпочла остаться "белой вороной". Подбирая с тарелки последние кусочки, я увидела, что Майкл вдруг отложил вилку и нахмурился. Я подумала, может, ему что-то не нравится. В это время он отодвинул от себя всё и на освободившемся месте начал отстукивать ритм. По мере того, как он увлекался этим занятием, маленькие складочки между его бровями разглаживались. Потом он почесал лоб и растерянно произнёс:
- Стоп. Так и получается. А если ещё басы прибавить?
Он сорвался с места. Я недоумённо взглянула на ужинавшую с нами Гортензию.
- Рождение нового шедевра. Обычное дело, - прокомментировала она.

3 июля:
--------
Мне приснился чудеснейший сон: зима, с неба крупными пушистыми кусками падает снег, чувствуется, что скоро Новый
Год, на улицах полным-полно веселящего народа. Мы вдвоём с Майклом, хохоча, швыряемся снежками, валим друг друга в сугробы. Устав и промокнув, стараясь отдышаться, мы держимся за руки и смотрим друг на друга. В его смоляных кудрях застряли снежинки, крошечные капельки на бровях похожи на прозрачные бусинки на чёрном бархате, лёгкий румянец тронул щёки. Вот мы стоим лицо к лицу. Я любуюсь его невыразимо милой мордочкой, а он отряхивает мою куртку. Немногим позже мы сидим около жарко пылающего камина, отогревая озябшие носы и пальцы. Майк в красивом белом свитере. Улыбается и что-то тихо рассказывает. Я свернулась калачиком на нагретом полу и слушаю. Тишина и удивительное спокойствие охватывает всё моё существо, словно мягким одеялом.
Сон медленно уходил. Я валялась в постели, растягивая ощущения, сначала сна, потом яви.
Майкла в доме не оказалось, поэтому завтракала я в гордом одиночестве. Затем вышла на дорогу и пошла куда глаза глядят, точнее куда ноги идут. Долго шла. В голове ни одной мысли. Глядь - какая-то поляна незнакомая. Кажись, заблудилась. Тут соловей запел. Я пошла на его голос. Прохожу под одним дубом и от нечего вслух задумчиво повторяю как считалочку:
- Майкл, Майкл. Ну где же ты, Майкл?
- Я здесь, - донеслось сверху.
Я вздрогнула от неожиданности и задрала голову. Сидит на ветке словно белочка.
- Доброе утро, птичка. Ты что там делаешь?
- Доброе. Забирайся сюда, расскажу.
Немного поразмыслив, я полезла по толстому стволу. Кое-как вскарабкавшись, я умостилась рядом.
- Это моё дерево, - принялся повествовать он. - Я назвал его "Дарующее дерево", так как сидючи на нём я написал кучу замечательных стихов и песен.
Когда я здесь, я отдыхаю от всего мира, я забываю обо всём и уношусь куда-то далеко-далеко, где так хорошо!
- А мне никуда не нужно уноситься. Мне и тут настолько здорово! Да, Майкл, я очень хочу тебя в который раз поблагодарить за то, что ты пригласил меня сюда. Тут просто рай. Вон как ты всё замечательно устроил. Большущее, гигантское спасибо тебе! Это самый лучший подарок за всю мою жизнь!
- Правда? Я так рад за тебя! - оживился он.
Мы ещё с полчаса сидели на дубе том. Я по-русски процитировала ему кусочек из "Лукоморья" (уж очень подходило к ситуации), назвала его котом учёным. Потом мы поговорили обо мне, об архитектуре, о спорте и стали спускаться.
Что-то маленькое и плоское в кармане джинсов стало ребром и причиняло неудобства при каждом движении. Уже стоя внизу, я вытащила предмет. Им оказалась монетка достоинством в одну копейку. Тут мне в голову пришла идея. Я вспомнила, как бросают деньги в водоём или куда-нибудь ещё, чтобы вернуться когда-нибудь снова в это же место.
Сделав вид, что что-то не в порядке с моей одеждой, я отослала Майкла вперёд, а сама взяла щепочку, вырыла ямку меж корней Дарующего дерева и закопала монетку со словами "когда-нибудь я вернусь. Обещаю", после чего со спокойной душой и чистой совестью догнала Майкла, и мы поехали в зверинец. Ему захотелось навестить питона и
Цветочка. Прощаясь с животными, я всех покормила и погладила. Напоследок, я с таким жаром прижала к себе оленёнка, что это вызвало у Майкла и Брэдли умилённые улыбки.
На часах 12. Пошла собираться. Майкл сказал, что всё-таки выкроил время и проводит меня (Интересно, это что-нибудь значит?). Я созвонилась с Галей и договорилась встретиться с ней прямо в самолёте.
Складывая вещи, я брала каждую в руки и пристально смотрела на неё, пытаясь связать с ней какие-то воспоминания.
Зачем - сама не знаю. Защёлкнув замочки на чемодане, я прислушалась. Сейчас на два этажа ниже в другом конце дома точно так же собирается Майкл. По странному совпадению у него самолет тоже в 6.
Обед прошёл в тягостном молчании, каждый думал о своём. Все были кислые и вялые. Наверное, из-за того, что пасмурно. После, немого поиграв в прятки в роще, Майк объявил себе тихий час. Я тоже последовала его примеру. Надо отдохнуть, а то на высоте голова разболится.
Снова встретившись в 4.20, уже при полном параде, мы наблюдали, как один парень запихивает в джип чемоданы и сумки.
Майкл был уже внутри и тихо кому-то что-то говорил через открытое окно.
Я попрощалась с Черри (я так с ней сдружилась!), Линой, Гортензией, Энн и всеми, кого знала. Затем принялась обнимать и расцеловывать ребятишек. Дон грустно смотрел на меня:
- Ты уезжаешь?
- Да, дорогой. Так надо.
- Ты ведь приедешь ещё, да?
- Обязательно, - ответила я и поняла, что только что дала обещание, которое не посмею нарушить.
Дон подошёл и крепко обнял меня своими маленькими пухленькими ручками. Потом чмокнул в щёку и сказал:
- Ты хорошая. Как моя мама.
Я потрепала его по пушистой чёлке и села в машину.
- Готова? - спросил меня Майкл.
- Да. А ты?
- И я.
- Ты как?
- Нормально. А ты?
- Пойдёт.
- Всё?
- Всё.
- Тогда поехали, - обратился он к шофёру, и мы тронулись.
Как и во всех его машинах стёкла были тонированные. Это хорошо: я не хотела помнить, как уезжаю. Чувствуя комок в горле, я быстро вытащила из сумки солнечные очки, нацепила их на нос и низко опустила голову. Меня охватила темнота, в ушах лишь шум мотора да на сердце плита чугунная. Майкл хоть внешне и спокоен, но в жестах и голосе сквозит какое-то странное волнение. Ну ещё бы! Столько дел впереди!
Доехали до аэропорта. Припарковавшись на крохотной площадке около задней части главного здания, парни попросили нас немного подождать и исчезли. Мы остались наедине. Я находилась всё в той же позе. После минуты молчания он, наконец, нарушил тишину:
- Смотри-ка, солнце вышло.
Я промолчала.
- Ты спишь?
- Нет, не сплю, - я удивилась тому, какой у меня голос. Как чужой.
- Ну, не грусти. Может быть когда-нибудь, когда ты опять приедешь...
-... на меня опять кто-нибудь нападёт, - мрачно закончила я.
- Не говори так! Ты же знаешь, что я всегда... - он не договорил и, как бы в продолжение своих слов, взял мою руку и аккуратно сжал ладонь.
- Да. Спасибо. Ты такой благородный человек, Майкл!
Он засмущался:
- Это мамина заслуга. Она меня так воспитала.
- Хоть я лично и не знаю её, но по её сыну могу судить о том, какая это замечательная женщина. Пожалуйста, передай ей привет. И обязательно передай привет своей младшей сестрёнке. Пусть она простит меня за торт.
- По-моему, вы квиты. Ловко она тебя тогда, - засмеялся Майкл.
- А всё из-за тебя! - я попыталась ущипнуть его, но он опередил меня.
В следующие несколько секунд мы уже ползали по широкому сидению и баловались вовсю. Именно за этим занятием нас и застали.
- Всё в порядке. Можно, - возвестил Моррис.
Пришлось сделать серьёзную мину и покинуть насиженное местечко.
Вот мы и в V. I. P.- зале. Безопасности ради в него больше никого не пустили. Обернувшись к парням, Майкл выразительно посмотрел на них и сказал:
- Я сейчас.
Те пожелали мне удачи и удалились.
Мы глядели друг на друга, не зная, что сказать.
- Сними, пожалуйста, очки. Я хочу видеть твоё лицо, - попросил он.
Я послушалась. Он склонил голову на бок и, прищурившись, улыбнулся краешком рта. Мне ужасно захотелось дотронуться до него.
- Что это у тебя? - я подошла поближе и прикоснулась к подбородку. Ни с чем не сравнимое ощущение его кожи под пальцами.
- Родинка.
Мы снова замолчали. Внезапно я придумала что сказать. Я набрала побольше воздуха и открыла рот. Одновременно
Майкл сделал то же самое, и мы рассмеялись на весь пустой зал. Потом он посмотрел на часы и вздохнул:
- Мне пора.
- Да. Конечно... - выдавила я и почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, - Знаешь, я кое-что хочу тебе подарить, - я сняла с шеи медальон в форме сердца и положила на его ладонь. Майкл раскрыл медальон и улыбнулся: там были две крохотные фотографии - моя и его.
- Эта вещь мне очень дорога. Я ношу её уже 9 лет. Но теперь я хочу, чтобы эта штучка была у тебя. И каждый раз, когда ты будешь до неё дотрагиваться, я хочу, нет, прошу, чтобы ты улыбался вот точно так же, как сейчас. Ладно?
- Ладно, - он поднял ресницы и, как в первый раз, внимательно посмотрел на меня своими прекрасными тёплыми карими глазами, - Подожди. Ты хочешь сказать, что все эти девять лет ты...
Я кивнула в ответ.
- И ты вот так просто об этом говоришь?!
- А что мне ещё остаётся делать?
Он промолчал, закусил губу и стал смотреть куда-то в сторону. Видимо, о чём-то задумался. Потом подошёл ближе, взял мои руки в свои и сказал:
- С тобой было здорово.
- С тобой тоже, - опять этот чёртов комок в горле.
- Ну, счастливо?
- Ага. И тебе, - боль такая, будто кусок мяса изнутри вырезают.
Я стояла посреди зала, а он уходил. Я чувствовала, что он что-то унёс с собой, и без этого что-то я не смогу теперь жить. Я просто стояла и смотрела. Внезапно я поняла, что ещё несколько секунд - и останутся только пустота и воспоминания. А ведь есть ещё несколько секунд. Какая-то очень тонкая грань между СЕЙЧАС и ПОТОМ, между ЕСТЬ и ПРОШЛО. Вот сейчас я на ней стою и отчаянно балансирую. Ещё несколько секунд - и время отнимет у меня всё. Любую даже самую ничтожную надежду на продолжение, шанса не будет. Никогда. Ничего не останется. Нет!!! Я не выдержала.
Громко и чётко выговорила:
- Майкл!
Он тут же откликнулся и остановился. Пока я быстро шла, он так и стоял, повернувшись ко мне. Я шла и наслаждалась: победить время. Пускай ненадолго, но победить. Всего несколько волшебных букв его имени, и время остановлено. Это ещё пока возможно. Я подошла к нему вплотную. Я была уверена. Так же чётко, но тихо сказала: