Первый танцор

Источник: community.livejournal.com/mj_ru/автор - Beat Wyss, профессор искусствознания и теории медиа в Цюрихе и Карлсруэ, из журнала Stern.

Майкл Джексон воплотил социальную утопию и стал медиа-Мессией. Вместе с песнями, его пережили прежде всего образы, в которых он осознанно представлял себя как произведение искусства.

Кто хочет оставаться "вечно молодым" в общественной памяти, должен вовремя умереть. Этому правилу Майкл Джексон последовал не до конца. Если бы он умер, как Амадей Моцарт, уже в 35, то избежал бы суда по объявлению в педофилии, который так повредил его репутации и состоянию. Как и музыкальный гений из Зальцбурга, он стал бы Поп-королем из Гэри, Индиана, так же сын честолюбивого отца, уже ребенком попавшим на сцену. У обоих была потом любимая работа, которая перекрывала минусы от того, что в своем деле ты вундеркинд.
Оба музыканта выросли в такое время, когда элита общества открывала новые стили развлечений и новые технологии в музыке на новых рынках. Амадей добился почитания буржуа, у которых доминировало благородство культуры слушания, так же и Майкл встретил волну энтузиазма в отношении музыкального таланта темнокожего населения США. Юный Амадей имел успех как виртуоз игры на технологически продвинутом фортепиано, Майкл - как виртуоз новой видеокультуры. Джефф Кунс (Jeff Koons) увековечил своих прежних коллег вместе с шимпанзе Бабблзом в виде фарфоровой скульптуры. Их блистательная игривость сближает образ Майкла Джексона со вкусом эпохи Амадея Моцарта. 8 "Оскаров" получил фильм Милоша Формана "Амадей", в котором Том Халс (Tom Hulce) представил музыкальный мульти-талант 18 века как поп-звезду на сцене. Фильм был снят в том же, 1984, году, когда Майкл Джексон с 8 Grammy на вершине своего успеха был принят американским президентов Рональдом Рейганом в Белом доме. (Ниже - скульптура Джеффа Кунса (1988) и Том Халс в фильме "Амадей" (1984))

Сравнение Моцарта с духом 80-х годов может вызвать возражение. Разве Майкл Джексон не был современником поколения панков, чьими украшениями были английские булавки и лезвия для бритья, но, конечно, не парча и напудренные парики? Взгляд назад на высокую моду того времени, однако, показывает, что секрет модельеров состоял именно в том, чтобы смешать друг с другом роскошь и панк. Прежде всего Вивьен Вествуд (Vivenne Westwood): она возвысила по-уличному грязный вид до элегантности из костюмерной. В 80-е мода и поп-культура сблизились. С Жан-Полем Готье, модельером Мадонны, высокая мода перешла с помоста моделей на сцену западных звезд.
Костюмы Майкла Джексона могли бы составить словарь истории моды. Один конгениальный дизайнер - Джон Гальяно (John Galliano) - произвел фурор, поскольку он интересуется обмундированием времен Французской революции не меньше, чем космическими скафандрами для астронавтов. Гальяно и Джексон были детьми, когда на экранах ТВ впервые сверкали Star Trek. Выступления Майкла напоминают скорее не роскошный блеск формы располневшего Элвиса, а элегантное сочетание Наполеона-полководца и Люка Скайуокера, молодого мастера-джедая из "Звездных войн".

Поколение панков было первым в постмодерне, кто поняли это, сознательно приняли стили прошлого и смешали с шокирующими манерами. Танцы Майкла Джексона берут истоки в музыкальных фильмах 50-х, когда человек как целый оркестр, и параллельно с фигурами танца можно носиться по сцене. Напротив, "Вестсайдская история" начала 60-х оглядывается назад, на танцевальное искусство 30-х, к которому принадлежит легендарный танцор Фред Астер. Он нашел в Майкле Джексоне достойного преемника, чья "лунная походка" обогатила танец неподражаемой манерой.

Во время последнего появления на публике, 5 марта в Лондоне, Майкл Джексон поднял сжатую в кулак руку на фоне красного занавеса. Рука не осталась приветствием в позе боевой готовности, а поднялась вверх: готовая к тому, чтобы показать жест открытости. Поколение панков пришло от 68 года. Их слоган "Будущего нет!" обращался против бойкой риторики революции, которая была снесена водоворотом насилия и разочарования. Радикальный отказ панков был броней против упрощенных социальных рецептов студенческого движения в 1970. Но за упрямыми жестами оставалась политическая позиция, осуждавшая войну, эксплуатацию и насилие.
Майкл Джексон - представитель своего поколения. Клип Earth Song показывает его как Робин Гуда, который силой своего пения хочет остановить разрушение мира, чтобы вернуть его людям, по доброй воле. Кто не знает его выступления в открытой развевающейся рубашке: герой, который поставил себя как живой белый флаг перед винтовкой, как неведомая жертва на картине Франсиско Гойи "Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года". Знаками, которые пересекают грудь, были патронташи или цветные ленты вымышленных орденов.

Он позволяет нам мечтать о мире на Земле, на которой царит этот певец, который предстает на сцене как смесь директора цирка, предводителя разбойников и президента.
Парк развлечений "Neverland" - предвосхищение социальной утопии, в которой правят дети. "Страна, которой нет" - так называется и остров, на котором живет Питер Пэн, мальчик, который не хочет становиться взрослым. Как предводитель "потерянных детей", он сражается с пиратами и капитаном Крюком, представителями злобного мира.
Каким далеким кажется детский мир Майкла от социальной действительности, которой он обязан своей блистательным сценическим успехом! Были воинствующие движения за гражданские права черных, которые появились в США из-за их самодовольного расизма. К радикальным передовым бойцам принадлежала партия "Черная пантера", которая выступала не только с идеями Мао, Маркса и Ленина, но и с оружием. Туда входила Анжела Дэвис, которую в 1970 ФБР включило в число десяти самых опасных преступников США. В связи с ее арестом по всему миру распространилось сочувствующее движение. Ее пышные кулрявые волосы дали ход афро-моде. С такой стрижкой потом начинал свою карьеру и маленький Майкл: афро как входной билет, чтобы черный появился на сцене. Вновь было показано, что скорее не политика, а спорт и шоу-бизнес стали рычагами для установления равноправия черных.

Не Малкольм Икс, а мюзикл "Hair" стал посланием за права человека для народа. В 1968 молодая группа Jackson Five заключила контракт с Motown Records, крупнейшей афроамериканской звукозаписывающей компанией в стране.
Дальнейшие хирургические вмешательства для артиста должны быть понятны на этом фоне. "Выскочка" Майкл Джексон не хотел быть обязанным карьерой "негритянскому бонусу". Он хотел быть успешным как человек, без учета расы. Результатом стало почти тревожно выглядящее бледное лицо, которое, казалось, утратило все характерные черты. Позднее лицо показывает сознательную приверженность гибриду. Мы видим белолицего латиноса с черными как смоль гладкими волосами азиата. Под этой искусственной маской скрывается Майкл Джексон в своем одиночестве, которое принес успех.
Певец оставил нам наряду со своими бессмертными песнями множество образов, которые утешают нас после его ухода. Их эффект напоминает легенду об Абгаре из Эдессы, современный город Урфа, находящийся вблизи границы Турции с Сирией. Оттуда он взывал к Христу, чтобы излечиться от тяжелой болезни. Христос не мог отправиться в эту далекую страну и передал с мальчиком свое изображение. Оно не было сделано руками человека, лик был чудесным образом запечатлен на платке. Так назвываемый нерукотворный лик со времен Средневековья дважды пропадал, вместе с легедой сохранился образ, который почитается сегодня в бесчисленном количестве копий.
Так же неисчислимо часто фотографировали лицо Майкла Джексона, словно "нерукотворный лик" Поп-короля. Поздние снимки вводят в заблуждение, лицо носит следы борьбы за совершенство. На христианском Западе нерукотворный лик более известен плат Вероники. Он появился, когда сострадательная женщина подала Христу платок во время казни, чтобы он мог обтереть окровавленное лицо.
Майкд Джексон - Богочеловек в эпоху медиа. Как Христос, он скромно пришел в мир, чтобы вынести на своих узких плечах стремления, грехи и страхи своих фанатов. Сейчас его сопровождает поколение бывших подростков. Как и Христос, Майкл Джексон пришел слишком рано; кроме его песен, нам остались его изображения. Благодаря им отступает страх перед старением, так как они показывают, что ни для кого это не будет такой драмой, как для нашего героя. Послание его изображений дает нам утешение: хотя собственная смерть нас не пощадит, она будет гораздо менее впечатляющей.