Глава 19. ДОМА

Когда двадцатитрехлетнего Майкла спросили в 1981 году, думает ли он уехать, чтобы жить отдельно, он ответил: „О, нет. Я думаю, я бы умер один. Я был бы так одинок". На следующий год он дал понять, что собирается оставаться дома по меньшей мере еще, несколько лет. И вдруг совершенно неожиданно объявил мне: „Мама, я думаю, пора подумать о новом доме".
К тому времени мы уже жили в нашем доме в Энсино одиннадцать лет. Это было не очень по-калифорнийски: жители Лос-Анджелеса переезжали каждые несколько лет. Поэтому я была готова к перемене обстановки.
Майкл, Латойа, Джанет, Джо и я осмотрели несколько домов. Но мы были шокированы высокими ценами. Мы поняли, что недвижимость в Лос-Анджелесе изрядно подорожала после 1971 года.
„Зачем переезжать?— пришли мы к заключению.— Лучше перестроить!" Мы решили обновить наш дом, добавив третий этаж для спален.
Нам понравились планы перестройки, выполненные архитектором. Поскольку он был также строителем по контрактам, мы наняли его для работы над домом. Но, к нашему отчаянию, он снес весь дом и залил новый фундамент! „Вы называете это «перестройкой»?" — спросила я его. Мы его уволили. Однако нам не оставалось ничего другого, как следовать его плану. Мы наняли другого строителя для продолжения работы.
Пока дом строился, Майкл, Латойа, Джанет и я переехали в многоквартирный дом поблизости, которым мы владеем. Джо остался в небольшом домике на нашем участке, чтобы помогать охранять его от непрошеных гостей. Тем не менее, когда прошел слух о строительстве, на нашей территории происходили разные случаи. Были украдены несколько золотых дисков ребят, некоторые другие вещи.
В один прекрасный день Майкл, Латойа, Джанет и я застали мародерство в полном разгаре, Я не знаю, кто был больше напуган — мародеры или мы. Они бросились в одну сторону, перелезая через стену, в то время как мы понеслись в противоположном направлении — назад, к машине. После этого мы решили нанять круглосуточный штат охраны. Работники охраны находятся постоянно при нашем доме и сегодня.
Наконец в 1983 году наш дом был закончен и мы смогли въехать в него.
Поскольку Майкл оплачивал полную стоимость нового дома, при его строительстве учитывались прежде всего его пожелания. Например, это была его идея — построить дом в стиле „английских Тюдоров". Мне не нравятся Тюдоры, но я уступила ему, когда он согласился сделать много окон. В результате получился очень веселый „Тюдор" — один из самых веселых из всех когда-либо построенных!
Так как Майкл был большим поклонником „Диснейлэнда", многие из его идей были навеяны Диснеем. Он был так помешан на Диснее, что даже хотел отвести одну из комнат на первом этаже для мини-аттракциона „Пираты Карибского моря"! Он дошел до того, что проконсультировался с техником „Диснейлэнда" по поводу этого проекта. „Там будет стрельба, пушки, ружья,— сказал он репортеру.— Пираты будут визжать... У меня будет освещение, звук и все остальное".
Когда я услышала об этом диснеевском „мотиве", я решила вмешаться.
—Мы не можем этого сделать. Майкл,— сказала я.— Это уже немного чересчур.
—Мама, я хочу, - настаивал он.
—Ну, пожалуйста, мы не можем. Позволь мне сделать из этой комнаты столовую.
В конце концов Майкл согласился, но был разочарован. Зато он с радостью принял две мои идеи по поводу его спальни.
В его комнате был очень высокий потолок. Я предложила построить там второй этаж с камином и второй ванной. Майкл поставил в этой ванной парикмахерское кресло.
Кровать «Мёрфи» для Майкла была тоже моим изобретением. «На чем ты собираешься спать, если заболеешь?» — ворчала я, после того как Майкл объявил, что намеревается спать в спальном мешке, чтобы у него было больше места для упражнения в танцах. Кровать «Мёрфи» складывалась и в собранном виде представляла собой деревянную панель. Никто даже не догадывался, что она есть.
Но самой лучшей моей идеей было создание общей комнаты наверху. Я боялась, что, так как у каждого будет своя спальня и телевизор, мы не станем проводить достаточно времени вместе по вечерам. Общую комнату все мы полюбили с первого же вечера. Мы вместе смотрели телепрограммы, играли в различные настольные игры, включая мои любимые — „Скрэбл" и игру, придуманную Майклом (в этой игре один игрок выбирает две буквы, а другие играющие пытаются подобрать имя знаменитости, начинающееся и кончающееся этими буквами).
Дом имел наверху зал для гимнастических занятий, внизу — комнату для игр с новейшими видеоиграми, тридцатидвухместный кинотеатр, рядом с передним холлом находилась комната трофеев детей. Майкл взялся украсить стены и шкафы комнаты трофеев мемориальными дощечками, наградными статуэтками, золотыми и платиновыми дисками, обложками журналов, ключами городов, дисками с картинками и самой впечатляющей „наградой" - шестифутовой по длине диорамой „Белоснежка и семь гномов", подаренной Майклу „Диснейлэндом" за бесплатную рекламу.
Комната трофеев была не единственной, к украшению которой Майкл приложил руку. К тому времени он уже стал серьезным коллекционером, особенно его интересовали античная европейская скульптура и богато украшенные бронзовые и золотые часы. Эти произведения искусства украсили гостиную и прихожую. „У меня такое чувство, будто я живу в музее",— сказала я Майклу. Но он так гордился всеми этими вещами, так любил их, что установил направленные светильники на потолке, с тем чтобы ночью, когда в комнатах было темно, они освещали все это богатство. Было очень эффектно, но меня это пугало. „Включи свет!" — кричала я, пытаясь найти дорогу вниз. Я не была до конца сторонницей и некоторых других идей Майкла. Например, в общей комнате над камином он установил огромные часы, которые буквально подавляли меня. В той же комнате в одной из стен он расположил витраж, изображающий замок. Я боялась, что комната будет выглядеть как церковь.
Каждый раз, когда я спрашивала Майкла о его приобретениях, он отвечал: „Доверься мне, мама, это будет необыкновенно красиво". Так он был уверен в своих вкусах. Но что касается витража, то Майкл оказался прав — это было очень красиво, особенно когда светило солнце.
Майкл, конечно, считал, что его идеи лучше моих. Именно поэтому он не мог относиться хорошо к картине с изображением маленькой девочки, которую я повесила в столовой. „Каждый раз, когда я смотрю на эту девочку,— сказал Майкл однажды,— мне кажется, будто она косо смотрит на меня". Я внимательно рассмотрела лицо девочки, она действительно была немного косоглазой, и я признала правоту Майкла: „Знаешь, Майкл, ты прав насчет глаз маленькой девочки". Вскоре после этого я заметила, что картину убрали. На ее место Майкл повесил изображение маленького мальчика.
У Майкла был один проект, который он решил сохранить в тайне. „Не поднимайся на чердак",— говорил он мне. Чердаком мы назвали две маленькие комнаты над гаражом, в которых он работал. Майкл дал понять, что готовит нам сюрприз.
Наконец однажды он сказал: „Я хочу, чтобы пришла вся семья. Мы будем праздновать. Я хочу показать, что я сделал на чердаке". Нас не пришлось упрашивать. Джо и другим детям, как и мне, не терпелось узнать о таинственном проекте Майкла.
Он работал над чердаком до последней секунды. Даже когда в назначенный день мы все собрались в столовой, подкрепляясь закусками, которые повар Рэйн приготовил для нас, Майкл все еще давал указания рабочим, трудившимся над осуществлением его проекта. Что-то, наверное, не получалось, потому что в какой-то момент я увидела Майкла в слезах. Но, очевидно, проблема все же была решена.
Наконец Майкл появился в столовой. Попросив общего внимания, он объявил: „У меня для вас сюрприз". Затем он молча повел нас к двери, ведущей на чердак. Мы поднялись наверх. Не знаю, кто из нас был последним, но ему, наверное, не терпелось поскорее увидеть то, что приготовил для нас Майкл. Каждый, кто достигал вершины лестницы, издавал возглас изумления или присвистывал.
Мы увидели, что обе комнаты превратились в своеобразный музей фотографий из жизни семьи Джексонов. Увеличенные фотографии заполняли каждый свободный дюйм площади стен.
„Сделать снимок,— гласила надпись на табличке, которую Майкл прикрепил к стене,— это остановить мгновение, остановить время. Сохранить, какими мы были, какие мы есть. Говорят, фотография произносит тысячу слов. Поэтому с помощью этих фотографий я воссоздам чудесные, волшебные моменты наших жизней..."
Майкл взял фотографии и из моей личной коллекции. Однажды, когда меня не было поблизости, он пробрался в мою комнату, подобрал ключ к чемодану, в котором я их хранила, и взял то, что ему было нужно.

  РЕББИ. Мы все были поражены и тронуты. Майкл следил за нашей реакцией. Очевидно, ему важно было, чтобы нам понравилось то, что он сделал.
В 1985 году Майкл начал украшать чердак своими личными вещами, превратив его в нечто среднее между галереей семьи Джексонов и музеем Майкла Джексона. Среди экспонатов находилась коллекция его гастрольных пиджаков с блестками, каждый из которых был заключен в плексигласовый футляр с этикеткой, рассказывающей о событии (событиях), в связи с которым он его надевал, например: турне „Виктори" в Канзас-Сити; первое выступление; „звезда" на голливудской дорожке славы. В одном из плексигласовых футляров Майкл разместил набор своих фирменных перчаток в блестках. Среди экспонатов была и коллекция восковых фигур Майкла Джексона: одну из них Майклу подарило издательство „Книги мировых рекордов Гиннесса", другую—музей восковых фигур „Мувилэнд"  и третью — Музей восковых фигур мадам Тюссо в Лондоне. Они были размещены в различных углах комнат.
Майклу нравилось бывать на чердаке. Он разместил там свою стереосистему и переносной танцевальный пол и танцевал “среди воспоминаний". Чердак стал его любимым убежищем после того, как он вернулся с гастролей „Виктори".
Но он любил и свою двухэтажную спальню, и игровую комнату, и кинотеатр, и гимнастический зал, и задний двор, где держал зверинец, включая лам Лук и Лолу, оленей Принца и Принцессу, павлинов Уинмэ и Спринг.
„Я собираю все это внутрь,— сказал он во время строительства дома,— для того, чтобы мне никогда не приходилось выходить наружу".

Глава 21. „КОНТРОЛЬ"

Пока Майкл работал, Джанет Джексон выпустила свой третий альбом — „Контроль" (1986 год), имевший большой успех.
Я поощряла своих дочерей в шоу-бизнесе, понимая, что каждая из них имеет способности к пению и танцам. К тому же мне не по душе была мысль, что одни мои дети зарабатывают кучу денег, тогда как другие не зарабатывают ничего. Я не хотела видеть девочек несчастными.
Профессиональный дебют Джанет и Латойи состоялся в 1974 году во время семейного выступления в Лас-Вегасе. Позже, когда Джексоны выступили с тем же шоу и в Нью-Йорке, дебютировала Ребби. Мы с Джо позаботились также о том, чтобы девочек включили в летний 1976 года телесериал Джексонов.
Джанет первой из девочек удалось кое-чего добиться и именно благодаря участию в этой весьма популярной программе. Норман Лир, создатель программы „Все в семье", пригласил ее для прослушивания на роль Пеппи в своем сериале „Добрые времена".
Во время трехлетней работы Джанет в „Добрых временах" мы с Джо постоянно думали о том, как устроить карьеру Латойи и Ребби. Одной из наших идей было сформировать группу из Джанет, Латойи и Ребби. В 1980 году, когда Джанет начала сниматься в роли Шарлины в сериале „Разные черты", Латойа первой из моих девочек выпустила альбом „Латойа Джексон".
Это была идея Джо — попробовать ее в звукозаписи. В то время Латойа переживала период душевных исканий. Она бросила колледж, где изучала коммерческое право, и не знала, чем заняться в жизни, Когда Джо предложил ей записать альбом, она колебалась. Но Джо настаивал, и она в конце концов согласилась.
Альбом был тщательно записан. В записи участвовали Стиви Уандер, Рэй Паркер Младший и ударник „Роллинг Стоунз". Майкл подарил Латойе одну из своих песен — „Ночной любовник", которую он сам аранжировал и продюсировал. Но ни „Ночкой любовник", ни второй сингл альбома — „Если ты чувствуешь страх" — не имели успеха, и „Латойа Джексон" недолго оставалась в списках.
Но Латойа не была обескуражена. В 1981 году она начала работать в нашей домашней студии над новой партией песен для своей следующей пластинки. Джанет согласилась оказать ей услугу и пропеть подголоски в некоторых записях. Она также записала свою собственную версию одной из песен, чтобы поделиться с Латойей своими мыслями о том, как нужно исполнять ведущий вокал. Эта запись произвела на меня сильное впечатление.
В 1982 году фирма „Аэндм Рекордз" заключила договор с Джанет. Она стала второй из моих дочерей, выпустившей альбом.
Никто из братьев и сестер не принимал участия в записи „Джанет Джексон". Так решила сама Джанет. „Это говорит о том, что я могу сделать кое-что сама,— сказала она. - Люди будут покупать альбом не потому, что в нем принял участие Майкл". Успех „Джанет Джексон" был неплохим для первого альбома. Разошлось более двухсот пятидесяти тысяч экземпляров. Но ни один из синглов („Молодая любовь" и „Скажи да") не достиг высокой популярности.
При подготовке „Улицы Мечты" - своего второго альбома — Джанет воспользовалась песнями и продюсерским талантом Майкла и Марлона, но этот альбом не имел такого успеха, как первый.
Неожиданно Джанет оказалась на перепутье. Ко всему прочему в этот момент она переживала драматические перемены в своей личной жизни.

   РЕББИ. Мама была с братьями в турне „Виктора". Джанет, оставшаяся дома одна, недавно окончила среднюю школу. Ее одиночество разделял друг детства Джеймс Дебардж. И вдруг я узнала, что Джанет бежала с Джеймсом в Мичиган, откуда он родом. Я услышала об этом по радио.
Джо позвонил мне и сообщил новость, которая меня ошарашила. Зная, как Майкл любит Джанет, я не сообщила ему об этом, боясь огорчить. Но он все равно узнал и был шокирован.
Семья беспокоилась не только из-за слишком раннего замужества Джанет (ей в это время было восемнадцать лет), но и из-за Джеймса: по слухам, он употреблял наркотики.
Джанет отказывалась верить этим слухам до замужества с Джеймсом. Но вскоре это стало очевидно для всех, включая Джанет. У Джеймса действительно были серьезные проблемы в этом плане. Мы пытались помочь ему, но проблема оставалась. Я переживала за них обоих, за нашу семью. Никто из Джексонов не употреблял наркотиков. Мы не разрешаем этого и своим работникам. «Джан, ты не можешь продолжать так жить,— сказала я наконец Джанет.— Наркотики не соответствуют нашему имиджу".

  РЕББИ. Однажды наступил переломный момент. Джанет и Джеймс были на прогулке, внезапно Джанет потеряла сознание и была срочно отправлена в больницу. Она через столько прошла, пытаясь спасти Джеймса, что ее собственное здоровье оказалось в опасности...
Джанет согласилась подать на развод в 1985 году, хотя ей было нелегко. Она по-прежнему любила Джеймса. Я разделяла ее боль.

  ДЖАНЕТ. Мама всегда была рядом, когда я чувствовала себя одиноко и тоскливо. „Не держи этого внутри,— говорила она мне.— Выпусти это, пусть уходит. Жизнь бывает такой иногда. Тебе просто нужно научиться справляться с этим". Слышать, как она говорила эти успокаивающие слова, обнимая меня, значило для меня очень много.
Джанет в это время поддерживал старый друг семьи — Джон Макклэйн. Он был новым старшим вице-президентом „А энд М Рекордз" по звукозаписи. Когда-то он ходил в школу вместе с моими старшими сыновьями и провел много вечеров в нашем доме. Джанет была для него как младшая сестра.
Пока Джанет готовилась к работе над записью, беря уроки вокала и танцев, Джон решал самую важную задачу — искал подходящего продюсера. Он сделал смелый выбор, остановившись на Джимми Хэррисе и Тэрри Льюисе.
Как члены группы „Тайм", основанной в Миннеаполисе, Хэррис и Льюис являлись протеже „Принца". Покинув группу, они начали постоянно писать и продюсировать для других черных исполнителей. К 1985 году они сделали себе имя в музыке благодаря работе с „С. О. С. Бэнд", „Клаймэх", „Чернил Лини" и „Черелл". Однако за пределами этого круга они были малоизвестны, так что их выбор был со стороны Джона Макклэйна азартной игрой.
Джо нервировало требование Хэрриса и Льюиса, чтобы Джанет записывалась на их студии „Флайг Тайм" в Миннеаполисе, а не в Лос-Анджелесе, где Джо мог наблюдать за записью. Какое-то время Джо сопротивлялся.
Джон решил эту проблему по-своему. Он потребовал от Джо, чтобы тот разрешил Джимми и Тэрри поступать, как они считают нужным, аргументировав это тем, что изменение обстановки благотворно скажется на Джанет. Позднее Джон вспоминал: «Джо дал добро, но если бы ничего не вышло, он бы набросился на меня".
Итак, в августе 1985 года, в сопровождении своей подруги Мелэни Эндрюс, девятнадцатилетняя Джанет покинула дом для записи альбома „Контроль". Она поехала, не зная, какие песни будет записывать, Джимми и Тэрри этого тоже не знали.
Первую неделю в Миннеаполисе они только разговаривали. „Мы «забрались» в ее голову,— сказал позже Тэрри Льюис,— чтобы узнать, что она умеет делать, что хочет сказать, где хочет быть, кем хочет быть". Джанет дала понять, что ей хотелось бы принимать участие в выборе песен, которые она записывала. „На этот раз я собираюсь сделать так, как я хочу",— заявила она.
Любопытно, но этим словам суждено было стать строчкой в песне „Контроль", которую Джанет написала совместно с Джимми и Тэрри. Эта строчка задала не только свободный, но и самоуверенный, даже неприличный тон всему альбому. Альбом включал еще шесть совместных вещей, в том числе „Гадкий", „Что ты сделал со мной недавно" и „Что я о тебе думаю". Джанет, Джимми и Тэрри не только совместно написали семь из девяти песен альбома, но и совместно их продюсировали. Джанет также играла на цифровых клавишах, синтезаторах, цифровом пианино и цифровых колоколах. Участие во всех музыкальных решениях соответствовало напористому стилю Джанет.
К концу 1985 года она сумела оправиться от своего замужества и стать прежней веселой Джанет. Это было для всех нас большой радостью, „Контроль" вышел в январе 1986 года.
— Люди будут шокированы, когда это услышат,— сказала Джанет.— Это так отличается от того, что я делала раньше!
Песня „Что ты сделал со мной недавно" — первый сингл альбома — стала хитом первой десятки. В первую десятку попали также второй сингл („Гадкий"), третий („Контроль") и четвертый („Когда я думаю о тебе"). До альбома „От стены" Майкла ни одному исполнителю не удавалось добиться, чтобы четыре хита одного альбома попали в первую десятку. Теперь двое из членов одной семьи достигли такого успеха.
Со временем „Контроль" стал первым в списке популярности альбомов „Биллборда". Альбом разошелся по всему миру.
Джанет была очень довольна своим успехом. Но в отличие от Майкла, который буквально прыгал от радости при хороших новостях о какой-либо из его записей, Джанет не демонстрировала своих чувств. Майкл выказывал больше восторгов по поводу ее альбома, чем она сама.
Майкл был дома в тот вечер, когда Джанет впервые показала нам свое видео с песней „Гадкий". Могу с уверенностью сказать, что эти несколько минут с Майклом были самыми важными для Джанет.

   ДЖАНЕТ. Майкл начал плакать а середине показа: так ему понравилось, „Джанет,— сказал он.— Я так горжусь тобой. Это хит. И это только начало для тебя, - добавил он.— Ты еще не достигла пика. Ты еще не забралась на вершину своей горы".

Глава 23. ПРЕСС -ПРОБЛЕМА

   Популярность Майкла в 1988 году заставляла „крутиться мельницу слухов" сверхурочно. Рассказы о нем становились все более безумными. Об этом свидетельствуют такие заголовки статей: „Майкл Джексон накачивает весь дом модной французской водой», «Шимпанзе Майкла Джексона получит миллионы долларов по завещанию», «Майкл Джексон и Ринго Старр оба утверждают, что видели дух Джона Леннона!». Но несомненно, самым худшим враньем «желтой» прессы была статья, озаглавленная: «Сотни поклонников спрашивают…действительно ли Майкл Джексон умер?»
Я могла только качать головой и смеяться над бессовестными попытками бульварной прессы продавать свои опусы. Но мне стало не смешно, когда я взяла августовский выпуск журнала „Пипл" и прочла в нем „сенсационный материал" о семье Джексонов. „Кэтрин и Джо Джексоны часто в ссоре и оторваны от большей части своей «замечательной» родни", - утверждал журнал. В статье изображалась разбитая на „фракции" семья, разрываемая враждой, интригами и завистью.
„Значит, прессе надоело стрелять в упор в Майкла и она объявила открытие охотничьего сезона на всю семью", - вздохнула я. Достоверность утверждениям журнала придавали цитаты из высказываний Джо о Майкле. „Мы удивляемся, почему все так изменилось, почему кажется, что Майкла не интересует его семья, - сказал Джо корреспонденту «Пипл». - Несколько раз, когда мы с ним разговаривали, он, казалось, был рад нас слышать. Но когда мы беседуем с другими людьми, они говорят, что Майкл не хочет иметь ничего общего с семьей".
Я не согласна с тем, что говорит Джо Джексон о Майкле, не согласна, что он отдалился от семьи. Когда Джо утверждал это, Майкл был в дороге почти год! Я думаю, что Джо пожалел о своих словах: в тот день, когда появилась статья, он не спал полночи, скрипя зубами.
Семья Джексонов не жила в сказочной стране, лишенной борьбы. Как и у любой другой большой семьи, у нас были свои проблемы.
Отношения Джо с Майклом в 1988 году складывались не так хорошо, как хотелось бы, я думаю, они могли и должны были бы быть лучше. Я восприняла жалобу Джо на Майкла скорее как крик о отчаяния.
Майкл писал о своих напряженных отношениях с Джо в „Мунуоке": „Мой отец всегда был в некотором роде загадкой для меня, и он это знает. Одной из вещей, о которых я жалею больше всего, является то, что я никогда не мог быть по-настоящему близок с ним. Он окружал себя скорлупой в течение многих лет, и как только он перестал говорить о семейном бизнесе, ему стало трудно общаться с нами. Когда мы все бывали вместе, он просто уходил из комнаты. Даже сегодня ему тяжело касаться темы отцов и детей, потому что он очень смущается. Когда я это вижу, я тоже смущаюсь".
Чтобы раскрыть «загадку» любой личности, нужно вспомнить условия, в которых эта личность формировалась.
Меня воспитывали строгие, но любящие родители. Я уже писала о том, как папа носил меня на руках несколько кварталов до детской больницы в Индиане, когда я ребенком болела полиомиелитом. До сего дня каждый раз, когда я навещаю его в Восточном Чикаго, мы оба начинаем плакать, видя друг друга.
В то время, когда я жила с отцом и мачехой, моя мама однажды „похитила" меня на несколько месяцев. Она объяснила мне, что любит меня так сильно, что не может вынести разлуки со мной.
Джо тоже воспитывали строгие родители, но в отличие от моих родителей они были скупы на ласку, Джо редко, пока он рос, приходилось слышать слова любви, если он вообще их слышал. Сэм Джексон показывал свою любовь к Джо, ко мне и внукам лишь маленькими услугами, которые он оказывал нам в Гари.
Будучи воспитанной в заботе и любви, я и сама проявляю эти чувства по отношению к моим детям. Я, не могу закончить телефонный разговор с любым из моих детей, не сказав: „Я люблю тебя". Джо не может заставить себя раскрыться перед детьми, а между тем делиться сокровенными чувствами — это единственный способ развивать добрые отношения.
К слову сказать, я слышала, как Джо рассказывал своим друзьям, что он привязан к детям и что ему хочется их защитить. „Скажи об этом лучше своим детям, чем друзьям!" — просила я его. Но Джо упрямо отвечал: „Они знают".
Однажды Джо продемонстрировал привязанность к одному из своих сыновей, Джермену. Это произошло в начале 1988 года, когда я отказала, из моральных соображений, в просьбе Джермена временно пожить в нашем доме с его подружкой Маргарет Малдонадо и их сыном, Джереми, после его развода с Хейзел. „Кэйт, он мой сын, и я даю ему разрешение,— сказал Джо. Я беру на себя полную ответственность за разрешение ему вернуться". Джермен прожил дома до июня 1989 года, после чего он, Маргарет, Джереми и Джурдин, который родился в январе, переехали на квартиру на Беверли Хиллз.
Вскоре после того, как переехал Джермен, покинула дом и Латойа, порвав свои профессиональные отношения с Джо, что широко освещалось в прессе. Ее отчуждение от семьи стало самой большой травмой для Джексонов.
Несмотря на эти проблемы, я думаю, что любой, кто по-настоящему знал семью Джексонов в 1988 году, видел ее куда более сплоченной, чем это пытался представить журнал „Пипл".
Обвинение в том, что я, как и Джо, „утратила связь с нашими детьми", выглядит по меньшей мере смешным. Люди в музыкальном бизнесе знают правду о моих отношениях с детьми. Когда представителю фирмы грамзаписи или коммерческому партнеру трудно связаться с кем-либо из моих детей, они обычно пытаются установить контакт через меня. Нередко меня просят обратиться к моим детям с каким-либо деловым предложением. Если мне кажется, что предложение достойно внимания, я передаю его. Джермен как-то сказал: „Мама — вроде Хаттона: когда она говорит, мы слушаем". Вместе с тем я стараюсь не беспокоить детей слишком часто. Я не хочу, чтобы они думали: „Ну вот, мать снова собирается к нам, чтобы уговорить нас что-нибудь сделать".
Наши дети, жившие в Лос-Анджелесе, собирались у нас в доме довольно часто. Ребби называла наш дом „заправочной станцией". („Ты заправляешься тем, что происходит в доме, затем возвращаешься снова, когда хочешь узнать больше".). Единственным ребенком, которого я неделями не видела в 1988 году, был независимый Рэнди. Если я начинала скучать по нему, я звонила.
- Рэнди, у тебя по-прежнему есть мать и отец, которые тебя любят, мягко напоминала я ему.
- О'кей, ма, я заеду повидаться! — И он приезжал.
Джеки, первый „болельщик" семьи, пытался поддержать мой растущий интерес к спорту. Он и мой племянник Тони приучили меня смотреть игру в футбол по телевизору, Джеки также часто приглашал меня па баскетбольные матчи “Лэйкср” (у него были сезонные билеты).
Я была на матче „Лэйкерз" и с Марлоном, у которого тоже есть сезонные билеты.  Но мне больше нравилось время, проведенное с ними в философских дискуссиях о жизни и Боге. Марлон — глубокий мыслитель.
Я часто разговаривала о Боге и его учении и с Ребби. Она остается преданной Свидетельницей Иеговы, как и я. У нас есть и другой общий („легкий") интерес — отделка интерьеров. Ребби переделала многие интерьеры в своем доме в Агуре, и мы время от времени ходили вместе за покупками.
Джанет всегда была азартным игроком. Она, ее приятель Рене Элизондо, мой племянник Тони и я провели многие вечера, играя в „Пикчионари"  и „Скрэббл" в общей комнате наверху.
Джермен помешан на кино. Ему удавалось заполучить впервые показываемые фильмы, и он часто приглашал меня и других членов семьи посмотреть их вместе в нашем кинотеатре.
Поскольку я нечасто видела Рэнди, при встречах мы в основном проводили время дома, за разговорами. Намекая на его капиталовложения в недвижимость (многоквартирный дом в Уэствуде, жилой дом в Беверли Хиллз, студия звукозаписи, пляжные домики), я иногда дразнила его: „Рэнди, ты еще малыш, а пытаешься быть бизнесменом. Ты, наверное, даже не знаешь, как это делается!" У Рэнди было великолепное чувство юмора, поэтому я знала, что подобные шпильки сойдут мне с рук.
Реже, чем других, я видела Тито. Если он не запирался в своей домашней студии, то работал над восстановлением старого „мерседеса". А если он не стучал по автомобилю, то отправлялся с семьей в Биг Бэар, в свой домик, или в Окснард, где у него многоквар¬тирный дом с окнами на море. Но то время, что нам удавалось провести вместе, было особенным, потому что Тито обычно обращался ко мне, когда ему было плохо или он был в замешательстве по поводу личной жизни либо карьеры.

   ТИТО. Моя мать — одна из тex немногих в моей жизни, кому я могу рассказать все. Потому что она умеет слушать и понимать. У нее очень хорошая восприимчивость.
ДЖЕРМЕН. Одной из причин, заставляющих нас все время возвращаться к ней, является тот факт, что у нее никогда не было любимчиков. Ко всем своим детям — от наиболее удачливых до тех, кто находится „низко на тотемном столбе, она относится одинаково. Так, будто мы по-прежнему живем в Гари.
Дети были в „ссоре и разобщены" не более чем я с ними, несмотря на утверждение „Пипл", что семья Джексонов раздираема „детской завистью".

  РЕББИ. Как ребенок, заработавший наименьшее количество денег в семье, я должна была бы иметь больше причин для зависти, чем мои братья и сестры. Но я ее не чувствую.
После того как я переехала в Калифорнию, я обожала показывать прекрасные дома моих братьев друзьям, которые приезжали ко мне в гости. В то время я просто гордилась тем, что я их сестра. Я по-прежнему это чувствую. Мы с братьями близки, и я, честно говоря, не вижу никакой зависти между нами. Я думаю, все эти упреки в „детской ревности" происходят оттого, что пресса просто уверена, что так должно быть, потому что Майкл исключительно удачлив. Но быть в чем-либо уверенным не значит, что это так. на самом деле.

  ДЖЕКИ. Я рад, что мой брат продает все эти альбомы. Я надеюсь, ему удастся продать сто миллионов. Он просто мостит дорогу для нас остальных.
На самом деле Майкл безотказно протягивал руку помощи своим братьям и сестрам. Он, например, предложил написать и спродюсировать песню для Ребби, помог ей заключить контракт на запись с „Си-Би-Эс Рекордз" в 1984 году. „Сороконожка", песня которую он подарил ей для ее дебютного альбома, стала заглавной и вошла в число сорока лучших песен. Он помог Джеки получить для него разрешение „Си-Би-Эс" на запись сольного альбома на „Полиграм Рекордз". И он по-настоящему сражался за Марлона после того, как тот объявил о своем решении покинуть „Джексона" и „Эпик Рекордз" в 1985 году.

   РЕББИ. Что касается утверждения прессы о детском соперничестве в нашей семье, я полагаю, что представители прессы путают соперничество с желанием всех нас добиться успеха.
МАРЛОН. Одна из проблем ребенка-звезды состоит в том, что кое-кто не хочет, чтобы ты взрослел. Когада они видят, как ты начинаешь сольную карьеру после многолетней работы исключительно со своими братьями, они называют то, что ты делаешь, ”бегством" и „разрывом". Они не хотят признавать твое право расти. Но если не будет глубины, не будет судьбы. Каждый волен делать то, что он хочет делать в своей жизни.

   ТИТО. Мы не воюем друг с другом, пресса напрасно повторяет это обвинение. Обычно, если кто-нибудь из братьев начинает спорить, мы не можем уйти из комнаты, не помирившись.

  ДЖЕРМЕН. Вы хотите знать, в чем суть? Джексоны — семья, и мы останемся семьей.
В семье Джексонов есть две традиции, которые говорят о единстве. Одна из них — семейный сбор, проводимый либо в общей комнате наверху, либо в комнате трофеев внизу. На встречах мы обсуждаем дела или личные вопросы, которые затрагивают кого-либо из нас. Любой из Джексонов может потребовать сбора.
Например, в 1988 году Рэнди попросил организовать семейный сбор, потому что кто-то в бизнесе „очернял" его и он расстраивался. „Зачем ему понадобилось созывать сбор по такому поводу?" — удивлялись остальные. Но Рэнди было больно, и он хотел поделиться с нами своими чувствами. И мы собрались и выслушали его.
В 1988 году мы созвали семейный сбор по вопросу, который всех нас сильно тревожил: Латойа. Большая часть встречи прошла в обдумывании подходов к ней. Нам хотелось попытаться убедить ее расстаться со своим менеджером, Джеком Гордоном, и вернуться домой.
Другая традиция Джексонов — день семьи. Он мало отличается от старомодного пикника, может быть, лишь фильмом. Разговоры о делах не поощряются. День семьи это время, когда Джексоны забывают о работе, о своих заботах и снова становятся семьей. Мы проводили дни семьи и в 1988 году.
Но мой рассказ о семье Джексонов в 1988 году был бы неполным, если бы я не сказала несколько слов об отношениях между Джо и мной.
Журнал „Пипл" писал о нашем супружеском кризисе, так же как и о „похождениях" Джо. Однако автор статьи позволил Джо сказать о нас последнее слово: „Мы это пережили. Мы любим друг друга, и у нас есть дети. Вот почему мы вместе".
Это была одна из цитат Джо в „Пипл", с которой я согласилась. Но это не говорит о том, что к 1988 году я полностью справилась со своей обидой, потому что это не так. Мне no-прежнему тяжело думать о „другом ребенке", который к 1988 году был уже подростком. Не думаю, что когда-нибудь я смогла бы принять дочь Джо как сестру моих детей. Может быть, с моей стороны это и жестоко, но я так чувствую.
Когда приходили болезненные мысли, я справлялась с ними сама. Но в основном мне удавалось держать позитивный настрой. Бог знает: у меня есть так много, за что я могу благодарить жизнь.
Я заметила некоторое смягчение в Джо в 1988 году. Хотя у него по-прежнему было несколько текущих деловых проектов, он предпочитал находиться дома гораздо больше времени, чем раньше. Он также находил время заняться тем, чем он не занимался годами: готовил еду, организовал пикник во дворе.
В 1988 году я решила  купить второй дом  в Лас Вегасе, потому что мне нравятся тамошние казино-шоу Джо настоял на ремонте свободной комнаты рядом с бассейном своими силами. После того как он это сделал, он начал говорить об огороде.
При тех трудностях, которые Джо испытывал, говоря о своих чувствах, я думаю, его стремление что-то сделать дома было не что иное, как ненавязчивый способ показать мне, что он счастлив оттого, что мы все еще вместе после почти четырех десятилетий супружеской жизни

Глава 25. СЧАСТЛИВЫЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ

   В 1989 году Майкл не был единственным из Джексонов, кто много работал. Его братья и сестры много времени отдавали звукозаписи,
Первый сольный альбом Джеки за шестнадцать лет „Будь единственным" был первым альбомом Джексонов, вышедшим в 1989 году, спродюсированный Джеки и Робертом Брукинсом, альбом попал в магазины в марте. В конце 1989 — начале 1990 года ожидались также сольные пластинки Джермена, Марлона, Рэнди и, возможно, Реббн. К июню альбомы Джермена, Марлона и Рэнди были практически закончены, в то время как Ребби еще не начинала своего.
„Смотри, но не трогай" - рабочее название третьей пластинки Джермена на „Ариста Рекордз" и первой,для которой президент “Аристы" Клайв Дэйвис лично выбирал песни. „Даже если тебе нравятся не все песни, которые Клайв просит тебя спеть, -- советовала я Джермену, - делай то, что он хочет. Потому что, если он проявляет такое участие, значит, намерен продвигать этот альбом".
„Злой" — название второй пластинки Марлона на „Кэпитол Рекордз", создававшейся два года. В волнующей балладе „Мандела плачет" о южноафриканском черном лидере Нельсоне Мандела Марлон попросил преподобного Джесси Джексона сказать несколько вступительных слов.
„Рэнди и цыгане" - название первого альбома Рэнди на “ А энд М Рекордз".

   РЭНДИ. Мой альбом – это намек на то, что я такое. Я люблю все виды музыки: фанк, ритм'энд'блюз, баллады классического (джазового) типа.
1989 год знаменателен также выходом давно ожидавшихся альбомов Джанет и „Джексонз".
В начале 1988 года, через два года после выхода „Контроля", я начала уговаривать Джанет вернуться в студию. „Джан, ты бы лучше поторопилась и запустила этот альбом,— сказала я.— Люди забывают, ты знаешь". Но Джанет не тревожилась: „Мама, есть люди, у которых прошло гораздо больше, чем у меня, времени между альбомами".
Если казалось, что Джанет менее поглощена своей карьерой, чем кто-нибудь из ее братьев, то так оно и было. Но это объяснялось не только ее спокойной натурой.
После „Контроля" она должна была сниматься в фильме, но эти планы не осуществились, и ее переговоры с Джимми Хэррисом и Тэрри Льюисом — командой, которая продюсировала и совместно сочиняла „Контроль",— продолжались неделями. Обсуждался их гонорар. В один явно тупиковый период переговоров Джанет уже подумывала обратиться к другим продюсерам, но Майкл, с которым она часто советовалась, сказал ей, чтобы она набралась терпения. „Если у тебя хорошо подучается, зачем менять продюсеров?"
Наконец в октябре 1988 года, возобновив переговоры с Джимми и Тэрри, Джаннет начала записывать
После долгого перерыва свой четвертый альбом. Работа велась в Миннеаполисе очень скрытно. Лишь спустя месяцы я узнала название альбома: „Ритмическая нация". До того я знала только кодовое название пластинки.
В мае 1989 года альбом был готов. Но работа Джанет не закончилась. Шестнадцатого мая, в свой двадцать третий день рождения, она начала репетиции для продолжительного видеофильма. График съемок был изматывающим. Джанет появлялась на площадке (складское помещение на Лонг Бич) ежедневно в три часа пополудни и снималась до семи утра следующего дня. Из восьми часов вне площадки каждый день два часа она проводила в дороге. Такой график и заболевание желудка надломили ее. Она провела два дня в больнице из-за переутомления. Я даже не знала, что она больна, до тех пор, пока она снова не вернулась к работе. Хотя она постоянно беспокоится обо мне (до того, что ее секретарь назначает для меня визиты к врачу, когда я болею, а затем она звонит и проверяет, чтобы я их не пропустила), она никогда не говорит мне, когда сама болеет. Она не хочет, чтобы я огорчалась из-за нее.
Когда я узнала о болезни Джанет, я поехала навестить ее. С облегчением я увидела, что она прекрасно выглядит.
Один раз, посетив площадку для репетиций, я встретила там Майкла. Я и не догадывалась, когда приехала, что у Джанет есть для меня предложение, а именно — снять интервью со мной о создании видеофильма „Ритмическая нация".
-О’кей,- сказала я.
- Кэт, я удивлен! -- воскликнул Майкл.— Я сказал „Ос", что ты не согласишься.
—Ну, если ты не ожидаешь, что я скажу „да не буду,— поддразнила я его.
Я едва успела удобно устроиться на стуле, как Джанет начала приводить в порядок мои волосы, а Майкл накладывать грим.
—Подождите, подождите, я терпеть не могу, когда
вы суетитесь! — возмутилась я.
Когда я наконец оказалась перед камерой, Майкл начал экспериментировать с освещением.
- Оставь свет в покое, он прекрасный, - сказала я.
- Все должно быть идеально, - ответил Майкл, продолжая возиться со светом.
Несколько недель спустя Майкл пригласил съемочную группу и специального человека, чтобы взять интервью у меня и у Джо для своего личного семейного архива. Сегодня этот архив содержит большую часть старых семейных фотографий и различные памятные вещи, например туфельки, которые племянница Майкла Стэйси носила в возрасте двух лет, ползунки его племянника Таджа. „Майкл, ты просто старая складская крыса",— сказала я ему шутя.
До своего первого посещения Джанет на площадке я слышала только одну из ее новых песен — „Живя на краю". Джанет проиграла ее мне, потому что это была первая рок-песня, которую она написала, и она ею гордилась.
К июню, однако, я прослушала большую часть альбома. Этого было достаточно, чтобы заключить, что Джанет отошла от вызывающего звучания „Контроля" в пользу более зрелого поп - и ритм'энд'блюзового звука.
— Джан, звучание „Контроля" было отличным,— сказала я.— Посмотри, какого успеха добились Поула Абдул и Джоуди Уотли, записывая песни этого направления. Почему бы тебе не вставить в альбом хотя бы несколько тем типа „Контроля", просто чтобы быть уверенной?
- Мама, я думаю, публике понравится мой новый звук,— уверенно ответила она.
Как и Майкл, Джанет не любит повторяться. Я не могу ее в этом винить.
Мне очень хотелось увидеть альбом Джанет в продаже к концу лета.
В 1989 году меня больше всего порадовал выход альбома „Две тысячи триста, Джексон-стрит" группы „Джексонз".
Тяжелый и долгий путь был пройден от номера две тысячи триста на Джексон-стрит до „Мотаун" и долгий и тяжелый путь oт последнего альбома ребят, вышедшего пять лет тому назад, до „Две тысячи триста, Джексон-стрит".

   ДЖЕКИ. Сначала я думал, что Тито, Рэнди, Марлон и я вернемся в студию вместе с Майклом после турне „Виктора". Я не рассчитывал, что Джермен примет участие, потому что у него не было контракта с «Эпик».
Потом мы узнали, что ,,Си-Би-Эc” хочет сначала получить еще один альбом Майкла Джексона.
У ребят не было другого выхода, как только ждать, когда Майкл запишет альбом „Плохой". Пока они ждали, их ряды уменьшились на одного.

   МАРЛОН. Я созвал семейный сбор, чтобы сообщить о своем решении покинуть „Джексонз". Конечно, они хотели знать — почему. Я ответил: „Я занимаюсь этим двадцать с лишним лет. Дело не в том, что мне не нравилось быть в группе. Но участие в «Джексонз», это не то, что могло бы стимулировать меня в жизни в данный момент. Мне нужно что-то, что заставит меня продолжать работать, то есть большие обязательства. По-настоящему большие обязательства накладывает полномасштабная сольная карьера".
Идя на эту встречу, я знал, как все отреагируют. Я знал, что отец скажет: „Нет, ты не можешь", что он и сделал и продолжает делать до сего дня! Я знал, что моя мать поддержит меня, что она и сделала: „Что бы ни делало тебя счастливым, я за это". И я знал, что Майкл будет выпытывать мои конкретные планы, что он в точности и сделал, прежде чем объявить: „Марлон, если это то, что ты хочешь делать, никто тебя не остановит".
Я думаю, это был первый случай, когда моя семья по-настоящему заметила меня. Я был тем человеком в семье, который никогда ничего не говорит, не показывает своих чувств. Это правда, я поддержала Марлона. Я хочу, чтобы каждый из моих детей реализовал себя. И,тем не менее, я думала: „Что будет с «Джексонз» без Марлона?"
Единственными выпусками Джексонов в 1985, 1986 и 1987 годах были сольные альбомы: „Плохой" Майкла, „Контроль" Джанет, „Крошка сегодня ночью" Марлона, „Дорогие моменты" Джермена, „ Воображение'" Латойи и „Реакция" Ребби.
Мне было необычно приятно говорить вслух то, что я думаю.

   ДЖЕКИ. К 1987 году прошло уже два с половиной года после выхода альбома „Виктори". Майкл все еще не выпустил альбом „Плохой", и до нас, наконец, дошло, что он не сможет принять участие в следующем альбоме группы. Так что мы решили: «Эй, братья, давайте сделаем  его сами»
Но, как оказалось, легче сказать, чем сделать. За время ожидания Майкла Рэнди и Джеки тоже заключили договоры на сольные записи, и теперь им предстояло делать по два альбома одновременно.
— Вы рискуете сами себя утопить! – сказала я ребятам однажды. – Появится слишком много Джексонов, и люди будут говорить: «Альбом которого Джексона мне нужно покупать на этот раз?" Вы должны сконцентрироваться на поддержании „Джексонз" В любом случае, вы гораздо сильнее как группа, чем как сольные исполнители.
Наконец в 1988 году началась серьезная работа над следующим альбомом „Джексонз". Ключевую роль в его создании играл Джермен, который сначала не должен был принимать участия в этой работе.

   ДЖЕКИ. Ни с того ни с сего Джермен решил, что он хочет участвовать. Было здорово это услышать.
Для того чтобы работать с братьями, Джермен должен был отложить свой почти законченный сольный альбом на „Ариста Рекорда" на неопределенный срок. Но это говорит о том, каким важным он считал появление следующего альбома „Джексонз". „Нельзя, чтобы легенду Джексонов просто смыло", - провозгласил он на семейном сборе в 1988 году.

  РЕББИ. Джермен пытался заставать своих братьев понять, что не все в семье ведущие вокалисты, что настоящая их сила заключена в слиянии их голосов вместе. Говоря проще, Джермен занял место Майкла в группе. Он заполнил пустоту.
Несмотря на то, что к  1988 году альбом Джексонов сильно задержался, Джермен, Джеки, Тито и Рэиди не торопились. Они стремились опровергнуть распространенное в музыкальном мире мнение, что „Джексонз" без Майкла – ничто.

   ДЖЕРМЕН. Мы не торопились, обдумывали каждую мелочь, «выжимали»лучшее из каждого из нас, каждого блестящего продюсера и автора песен.

В конце концов они записали семнадцать тем для альбома из одиннадцати песен: от жесткого фанка «Ничто» (по сравнению с «Ю-Ту»), спродюсированного и сочиненного энергичными молодыми лос-анджелессцами Ридом и Бэбифейсом, до мелодичной жалобной песни ,,Если бы ты  только поверила", написанной совместно Джерменом, Билли Хьюзом и Роксаной Симан и спродюсированной Майклом Омаританом совместно с ребятами.
За несколько месяцев до выхода альбома Джермен называл его „материалом, намного превосходящим все, что «Джексонз» сделали до этого" Джермен говорил: „Я сравниваю впечатления от него с впечатлением от ранних песен «Джексон Файв», таких, как «Хочу, чтобы ты вернулась». Это танцевальная музыка, это поп-музыка, ее легко слушать".

   ДЖЕКИ. Мне, правда, не хватало участия Марлона и Майкла. Но альбом звучит здорово даже без них.
После завершения альбома Джермен проиграл его Майклу на его ранчо. Майкл не мог поверить, что альбом так хорош. Слезы катились у него по щекам, пока он слушал.
Майкл немедленно позвонил Уолтеру Етникоффу, председателю „Си-Би-Эс Рекордз''. „Не упустите запись «Джексонз», — сказал он ему. - Это отличная, отличная, отличная запись, запись номер один".
После того как в конце мая альбом вышел в свет, Майкл звонил на „Си-Би-Эс" через каждые несколько дней, продолжая подталкивать компанию на поддержку „Джексонз".
Заглавная тема альбома – это история семьи Джексонов. В песнях, написанных Джерменом, Джеки, Тито, Рэнди, Джини Гриффином и Дароном Холлом, поется о мечтах, самопожертвовании, борьбе и достижениях.