Интервью USA TODAY - 2001г.

источник: http://ru.mj.net.ua/books/2001-ut-ru/

Интервью Майкла американскому изданию “USA TODAY”, декабрь 2001 года.
Майкл в зеркале   (Публикуется с сокращениями*.)
Автор: Эдна Гундерсен.

Первые же слова, произнесённые Майклом Джексоном, кажется, предвещают искренний диалог. “Прошу прощения за мою кожу, - говорит он. – Я прямо от дерматолога, так что притворитесь, что не замечаете”. Трудно следовать этой инструкции, когда имеешь дело с наиболее пристально наблюдаемым человеком в индустрии шоу-бизнеса, особенно с тем, кто зачастую появляется замаскированным на публике и бывает сильно загримированным перед камерой. Впрочем, сегодня на Джексоне совсем немного грима.
Высокий и стройный, Джексон одет в коричневую кожаную куртку, красную рубашку, брюки с лампасами и свои неизменные белые носки и чёрные туфли. На Принсе такая же обувь и детская полицейская форма с болтающимися на поясе пластмассовыми наручниками. “Эти замки настоящие!” – объявляет он, прежде чем вернуться к своему рисунку за стоящим рядом столом. 
Сидя в кресле в мягко освещённом номере отеля, Джексон выглядит свободным и уравновешенным, хотя и немного усталым. Он щедр на похвалы своим коллегам. Он польщён тем, что ему подражают, и любит кавер своей песни “Smooth Criminal”, сделанный группой “Alien Ant Farm”. Его глаза загораются, когда он говорит о предстоящих кинопроектах, особенно о планах в следующем мае стать сорежиссёром фильма вместе с актёром и режиссёром Брайаном Майклом Столлером. Он смеётся над своей боязнью землетрясений, становится мрачным, вспоминая о деспотичном отце, и подтверждает теории о своём извечном мальчишестве, с энтузиазмом болтая об игрушках и тематических парках.
Джексон с ностальгией вспоминает о своих знаменитых друзьях. “Фрэнк Синатра жил прямо рядом с нами. Он каждый день видел, как мы играем в баскетбол. И Фред Астер жил за углом. У меня была возможность поговорить с ними, послушать и поучиться. Это были золотые моменты. Когда мне было 16, мы каждый вечер выступали в Лас-Вегасе, и Элвис и Сэмми Дэвис младший усаживали нас с братьями в ряд и наставляли нас: ‘Никогда не употребляйте наркотики’, говорили они нам. Я никогда не забывал этого”.
Неординарный артист нередко выпадает из поля зрения за искусственно подогреваемым болезненным интересом к жизни Джексона вне сцены. Если бы он согласился говорить о личной жизни, с горечью замечает Джексон, “это была бы целая история”.
Джексон излучает непоколебимую уверенность в своём музыкальном мастерстве и становится раздражительным только когда речь заходит о прессе. Он редко даёт интервью, и согласился на эту встречу потому, что надеялся подчеркнуть то послание, которое часто затмевается сплетнями: “Всё, что я хочу сказать, это – исцелите мир, спасите наших детей”, - говорит он.
Джексон неизбежно привлекает внимание прессы и глубоко расстроен тем, сколько презрения и измышлений направлено на него. Это то больное место, которое заставляет повышаться голос обычно тихо разговаривающей звезды. “Парень, который чаще всех выбивает мяч**, всегда становится мишенью, - жалуется он. – Это в человеческой природе”. Как он уже делал раньше в песнях “Leave Me Alone” и “Tabloid Junkie”, Джексон вновь выражает своё возмущение ведущей на него охоту прессой в треке “Privacy” с его альбома “Invincible”: “Вы продолжаете преследовать меня, врываетесь в мою частную жизнь… Прекратите злобно атаковать мою искренность”. Вопросы он встречает с доброжелательным смирением и безо всякого намёка на волнение.

Вопрос: Как вы реагируете на недостоверные статьи о вас?
Ответ: Я не обращаю никакого внимания. Фэны знают, что таблоидный мусор – это бред. Они всегда говорят мне: “Давайте сожжём все таблоиды”. Это ужасно – стараться уничтожить чью-то личность. Ко мне приходили люди, и после того, как они встречались со мной, они начинали плакать. Я говорю: “Почему ты плачешь?” Они отвечают: “Потому что я думал, ты будешь таким высокомерным, но ты самый приятный человек”. Я говорю: “Откуда ты взял это мнение обо мне?” Они говорят, что прочли это. И я говорю им: “Не верьте тому, что читаете”.
Вопрос: Возможно, слухи существуют потому, что вы не опровергаете их?
Ответ: Нет. Я часто делал это раньше. Я дал телеинтервью Опре Уинфри, которое посмотрело больше всего зрителей в истории. Но пресса предпочитает переворачивать то, что ты говоришь, и осуждать тебя. Я хотел бы, чтобы речь шла о музыке и искусстве. Я думаю о тех людях, которых я люблю, кто жил прежде; если бы я мог встретиться лицом к лицу с Уолтом Диснеем или Микеланджело, было бы мне дело до того, что они делают в своей частной жизни? Я хочу знать об их искусстве. Я их поклонник.
Вопрос: Как вы защищаете себя от того, чтобы нападки причиняли вам боль?
Ответ: Ожидая этого, зная об этом и будучи непобедимым, тем, кем меня всегда учили быть. Ты стоишь, сильный и с твёрдой рукой, независимо от ситуации.
Вопрос: Вас называют вас “самопровозглашённым” Королём Поп-Музыки. Это вы выбрали этот титул?
Ответ: Я себя никем сам не провозглашал. Если бы я мог сейчас позвать сюда Элизабет Тэйлор, она бы вам рассказала, что она изобрела эту фразу. Она представляла меня, по-моему, на American Music Awards***, и сказала своими словами – этого не было в сценарии – “Я его большая поклонница, и по моему мнению, он король музыки поп, рок и соул”. Потом пресса начала говорить “Король Поп-Музыки”, а потом и фэны начали. А этот вздор про “самопровозглашение”, я не знаю, кто сказал это.
Вопрос: Концерты в Нью-Йорке были вашим первым шоу в США за 12 лет. Вы волновались?
Ответ: Нет. Это была честь для меня, снова быть вместе с моими братьями. Продюсер хотел, чтобы там было множество знаменитостей из самых разных областей. Это была огромная честь, что они приветствовали меня. Это было очень душевное, счастливое, радостное событие.
Вопрос: Вы не планируете еще одно турне со своими братьями?
Ответ: Я так не думаю. Я бы обязательно сделал альбом вместе с ними, но не турне. Они бы очень хотели поехать в турне. Но я хочу заниматься другими вещами. Физически, гастроли отнимают очень много сил. Когда я на сцене, это как двухчасовой марафон. Я взвешиваюсь до и после каждого шоу, и я теряю добрых десять фунтов. Пот по всей сцене. А потом ты возвращаешься в отель, и твой адреналин в зените, и ты не можешь заснуть. А на следующий день снова шоу. Это тяжело.
Вопрос: Если вы не поедете в турне, как вы удовлетворите интерес публики и свою тягу к выступлениям?
Ответ: Я хочу снять фильм о себе и исполнить песни, которые трогают меня. Я хочу чего-то более личного, идущего от души и сердца, в свете лишь одного прожектора.
Вопрос: Как вы реагировали, когда Invincible возглавил чарты здесь [в США] и в дюжине других стран?
Ответ: Это было прекрасное чувство. Я плакал слезами счастья, когда видел всю эту любовь.
Вопрос: Invincible делался несколько лет. Это ваш перфекционизм замедлял процесс?
Ответ: Это заняло столько времени потому, что я никогда не доволен песнями. Я могу написать несколько песен, выбросить их, написать еще. Люди говорят: “Ты сумасшедший? Она должна быть на альбоме”. Но я говорю: “Эта песня лучше, чем та?” На диске всего 75 минут, и мы втискивались в эти границы.
Вопрос: Была ли у вас в голове какая-то одна тема, когда вы писали Invincible?
Ответ: Я никогда не думаю о темах. Я позволяю музыке создавать саму себя. Я хотел, чтобы это было попурри всех звуков, всех цветов, что-то для каждого, от фермера в Ирландии до леди, которая моет туалеты в Гарлеме.
Вопрос: Становится ли со временем легче писать песни?
Ответ: Это самая лёгкая вещь на свете, потому что ты ничего не делаешь. Я очень не люблю говорить это вот так, но это правда. Небо бросает песню тебе в руки, всю целиком. Настоящие сокровища приходят именно так. Ты можешь сесть за рояль и сказать, “ОК, я напишу самую прекрасную песню на свете”, - и ничего. Но ты можешь идти по улице, или стоять под душем, или играть, и – бум – она приходит тебе в голову. Я многое так написал. Я могу играть на автоматах и вдруг побежать наверх, взять мой маленький магнитофон и начать диктовать. Я слышу всё сразу, что должны делать струнные, что должен делать бас, клавесин, всё.
Вопрос: Трудно ли перевести эти звуки на плёнку?
Ответ: Это то, что мучительнее всего. В моей голове песня полностью готова, но я должен перенести её на плёнку. Это как Альфред Хичкок сказал: “Фильм закончен”. Но он еще должен был начать снимать его. С песней то же самое. Ты видишь её целиком, а потом ты должен исполнить её.
Вопрос: После столь долгого отсутствия, не сомневались ли вы в ваших сегодняшних перспективах?
Ответ: Никогда. Я верю в свои способности. У меня есть настоящая настойчивость. Ничто не может остановить меня, если я что-то задумал.
Вопрос: После 11-го сентября вы написали благотворительную песню. В каком она состоянии?
Ответ: Она не закончена. Мы добавляем артистов, и я стараюсь добиться того, чтобы инструментовка мне нравилась.
Вопрос: Вы верите, что музыка – это средство исцеления?
Ответ: Это мантра, которая утешает душу. Это терапия. Это то, в чём нуждается наше тело, как в пище. Очень важно понимать силу музыки. Когда вы в лифте, в магазине, музыка влияет на то, что вы покупаете, на то, как вы относитесь к вашему соседу.
(Принс протягивает Джексону рисунок. “Мне нравится, - говорит Джексон. – Тебе не нужно в туалет?” Принс: “Нет”.)
Вопрос: Invincible не продаётся рекордными тиражами. Это из-за того, что Thriller оказывает слишком большое влияние?
Ответ: Разумеется. Это трудно, потому что ты соревнуешься с самим собой. Invincible так же хорош или даже лучше, чем Thriller, по моему скромному мнению. Он больше предлагает. Музыка – это то, что живёт и продолжается. Invincible был огромным успехом. Когда “Щелкунчик” был впервые представлен миру, он просто провалился. Важно то, чем заканчивается история.
(Принс вновь появляется с другим рисунком. “Что ты мне обещал? – спрашивает Джексон. – Быть тихим?” Принс соглашается и отходит.)
Вопрос: Как отцовство изменило вас?