Название: Широко закрытыми глазами
автор: Goldy Kate
Бета: нет
Жанр: Эмм...даже не знаю
Рейтинг: PG
Дисклеймер (отказ от прав): Достоверная информация о MJJ есть только у него самого и бога. Мы – только фантазируем.
Саммари: Не отрекаются, любя...
Двадцать шестое июня две тысячи девятый год, пол шестого утра. В залитой солнцем комнате настойчиво что-то звонит. Я привычно хлопнула рукой по будильнику, требуя ещё пять минут сна, но поняла, что дело совсем не в нём и высунула кудлатую голову из-под одеяла. На дисплее телефона высветилось имя «Джулия». Снова будит ни свет ни заря, а я два часа назад пришла домой.
- Алло! – хрипота явно выдавала недоспанную ночь.
Сквозь помехи пробился металлический голос.
- Майкл умер.
- Что?
- Майкл Джексон умер.
Я встала с кровати, пытаясь понять смысл сказанного.
Голос в трубке чеканил:
- Это всё из-за тебя, скотина.
- При чём здесь я?
Я даже не успела договорить. Короткие гудки…
Так. Надо завязывать с этими ночными прогулками, а то ничего не соображаю. Я умылась и пошла на кухню, заварить кофе. Ароматный напиток немного вернул меня в реальность. Я смотрела в окно и думала о звонке, как тут меня словно пронзила молния. Когда Юля звонит из Лос-Анджелеса, на экране имя «Джулия». Значит… Я боялась делать хоть какие-то выводы, потому полетела в комнату и начала лихорадочно листать список контактов. Вот нужный номер. Длинные гудки. Голос
- Алло.
Сдержанные рыдания.
- Юля! Это ты? Что с ним?
Всхлип.
- Он не выдержал. Всё из-за тебя. Он хотел доказать, что сильный, что проживёт и без твоей любви. Не выдержало сердце.
Чашка с кофе выскользнула из пальцев и разлетелась на мелкие осколки. В этот миг оборвался мой мир.
- Нет…нет…нет.
- Да, Катя. Да.
- Я ему сейчас позвоню, и всё станет на свои места.
- Уже не позвонишь.
Конец разговора. Я, прижимая к себе телефон, сползла по стенке. Это не должно было случиться. Только не с ним…только не с Майклом.
Мы познакомились три года назад на какой-то тусовке в отеле «Ритц» в Лондоне. Я скучала возле окна, когда он подошёл ко мне сзади и тихим голосом произнёс:
- Меня зовут Майкл. Давайте потанцуем.
Я никогда не была его поклонницей, но уже после двух недель незабываемых свиданий переехала к нему в Лос Анджелес. Майкл готовился к последнему туру, а мне через два года надоело жить в пустом доме. Короткий телефонный звонок и я, не попрощавшись, вернулась в Украину. Мой самолёт улетел на минуту раньше графика – надвигалась буря. Когда на следующее утро мне позвонил Джей – начальник охраны, выяснилось, что Майкл опоздал ровно на минуту. Он долго сидел на взлётной полосе и плакал навзрыд. Телохранители насильно увели его домой. Я тогда задыхалась от слёз за телефоном, а потом успокоилась и нашла в себе силы жить дальше. Только иногда на экране телевизора появлялось родное лицо и напоминанием о прошлой жизни всплывало окошко нового сообщения. Я их удаляла, не желая тревожить старые раны. Всё случилось так, как должно было быть…а может нет? В любом случае эти отношения были обречены. Слишком большая разница в возрасте, слишком разный социальный статус. Казалось, что всё наладилось. Сегодня карточный домик видимого благополучия рухнул, не оставив и следа.
Всё словно в тумане. Я бесцельно бродила по квартире, натыкаясь на стены, и тихонько подвывала. Слёз не было. Они появятся позже. Набираем номер.
- Джей. Привет. Это правда?
- Да. Его нашли час назад в двадцать один двадцать шесть. Он лежал в спальне. Прилетай. Ты нужна здесь. Допрашивают весь персонал, родственников, мисс Пресли и мисс Роу.
- У меня нет билетов.
- Эд ждёт тебя в пятом ангаре в «Борисполе».
- Зачем? От меня всё равно мало толку. Я лучше на прощальную церемонию прилечу, если доживу.
- Это его желание. Сделай хоть раз так, как тебя просят.
- Ладно. Буду в ангаре через двадцать минут.
- Прости за грубость. Не мог больше сдерживаться. Слишком много стрессов сегодня.
- Я понимаю. Всё нормально.
- Знаешь, Кошка, он весь год думал только о тебе. Он просто не мог иначе.
- Прекрати, Джей. И так плохо.
- Я тебе сейчас скину его последний альбом. Он посвятил его тебе. Послушай в дороге, подумай о вас.
- Спасибо. Долго лететь?
- Два часа. В записке он попросил направить самый быстрый из возможных самолётов.
- Скоро увидимся.
- Держись, Коть. Мы тебя любим.
- Пока.
Короткие гудки. Снова тишина. Просто невыносимо. Больно…как же больно. Хочется выть, биться об стены, кричать, пока не разорвётся сердце. Вместо этого я на автопилоте складываю документы, плеер, переодеваюсь и захлопываю за собой двери.
Машину не беру, не знаю, когда вернусь. Захожу в метро. Вокруг люди, тысячи людей. У каждого свои желания, маленькие радости и горести. Лица…пустые, досужие лица. Маски. Вокруг меня глухие маски. Чопорные, значимые. Хочется заорать: «Очнитесь же наконец! Жизнь так коротка, а вы так быстро её расплёскиваете на столь незначительные, мелкие делишки.» Молчу. В наушниках ЕГО голос:
“And baby through the years
Gonna love you more each day
So I promise you tonight
That you’ll always be the lady in my life”
В уголок рта скатилась слеза. Ловлю кончиком языка. Быстро, чтобы не заметили. Слишком охочи люди до чужих эмоций. Не буду делать концерт. А голос такой нежный, глубокий, вынимает душу, ранит и исцеляет, винит и прощает. Не уберегла…не уберегла. Не простила, не поняла. Поставила свой эгоизм выше нас. Выше того, что было между нами. Щёки уже все мокрые. Хорошо, в тёмных очках. Его очки. Золотая монограмма MJJ на переносице. Мы тогда были на Тенерифе. Он прятался за очками, а я отобрала их, чтобы видеть глаза, и пообещала отдать, когда Майкл про них забудет. Не успела.
Выхожу из метро. Думала, станет легче. Посмотрела на небо и заплакала навзрыд. Майкл так любил смотреть, как город просыпается в солнечных лучах. Помню, мы пошли на пляж ночью, смотрели на небо, купались, носились по песку, как оглашенные, а под утро незаметно для себя заснули. Майкл проснулся первым и со всех ног бросился с палящих лучей южного солнца в прохладу гостиницы. Я тогда обиделась, что он не подождал, и не разговаривала с ним целый день. Теперь уже не вернуть то время. Если бы ещё один день вместе.
Десять минут на такси.
- Гоните во всю. Я заплачу.
Таксист с пониманием кивает и вжимает педаль в пол. Автомобиль срывается с места. Включаю максимальную громкость на новом альбоме. Первая песня.
“Feels like a fire that burns in my heart
Every single moment that we spend apart
I need you around for every day to start
I haven't left you alone…”
А я тебя оставила, родной. Сколько же этих моментов было, которые мы провели так далеко друг от друга. Слёзы непрерывным ручьём текут по щекам. Из груди вырвался хриплый вздох.
- Вы в порядке?
Таксист встревожено смотрит на моё отражение в зеркальце. Я пытаюсь ответить, но слова застревают в горле. Отрицательно мотаю головой.
- Что с Вами?
Собираюсь в комок. Фразы чередуются с всхлипами.
- Один человек…очень дорогой мне…очень нужный. Умер. Просто умер. Я…это я…виновата. Бросила его…не выслушала. Не смогла простить, а теперь уже не успею…никогда не попрошу прощения за самовлюблённость.
- Мы часто ошибаемся. Часто причиняем боль любимым. Найдите в себе силы идти дальше. Я уверен, что этот человек, если он любил Вас, простил все Ваши ошибки ещё до того, как они были совершены. Мы, люди, любим друг друга не за что-то, а вопреки всему.
Аэропорт. Протягиваю тугую пачку.
- Спасибо Вам за помощь. Берегите себя, Вы хороший человек.
- И Вы берегите себя. Помните, мы любим вопреки всему. У Вас всё получится.
Третий ангар…четвёртый…пятый.
- Здравствуй, Эд.
- Привет, Кошка. Прими мои соболезнования.
Стоим, обнявшись. Слишком много значил для нас Майкл.
- Полетели. Время легального коридора истекает.
Гул моторов. До свиданья, Киев. Снова включаю музыку. Весь новый альбом. Все песни…одна за другой. Сердце скоро разорвётся, но я не могу найти в себе силы остановить этот нежный и такой родной голос. Каждое слово впивается в душу раскалёнными когтями.
Лос - Анджелес. Заходим на посадку. На взлётной полосе «Эскаллейд».
Эд протягивает руку
- Тебя довезут, Кать. Умоляю. Без истерик, без обмороков. Уже мисс Пресли всем нервы попортила. Будь сильной.
- До встречи. Держись.
Десять минут до дома. В свете фонарей мелькают стройные тени пальм. Водитель уже не сдерживает слёз, заворачивая к гаражу. Сердце стучит в ушах, разгоняя по венам не кровь, а стынущую жидкость. Путь, пройденный по дорожке, усыпанной гравием, до дома, показался вечностью. Ноги ватные, всё словно в тумане. В прихожей стоит несколько человек из прислуги. Еле слышно здороваюсь, проходя мимо. Дом без своего хозяина будто осунулся, потерял всё своё величие, тепло и уют. Ноги сами идут всё быстрее и быстрее. Я не смогу. Не выдержу, если увижу его. Мы были счастливы здесь. Каждая мелочь – звуки, запахи неразрывно связаны с Майклом. Ещё один лестничный пролёт и я увидела двери в нашу спальню. У входа дежурят два охранника. При виде меня расступаются. Я знаю, что за дверью и не хочу верить в то, что сейчас увижу. Покачнувшись, теряю равновесие, но успеваю ухватиться за ручку двери. Она подаётся вперёд, и взору открываются роскошные апартаменты. На постели сидят два парамедика и больше никого. Я застываю на пороге с некоторым облегчением. По крайней мере, я его не увидела. Один врач встаёт, подходит ко мне.
- Вы мисс Кэти?
- Да, я.
- Мистер Джексон оставил для Вас записку.
Разворачиваю, из-за слёз ничего не могу прочитать. Всё в тумане. Словно сквозь вату слышу свой голос.
- Спасибо, сэр.
Выхожу в коридор и без сил опускаюсь на ближайший пуфик. Слишком много всего обрушилось на меня сегодня. Непослушными пальцами кручу записку. Родные каракули сливаются в сплошно чернильное пятно. Один из охранников подаёт мне платок.
- Возьми, Кэт.
- Спасибо, Джерри.
Наконец-то буквы начинают складываться в слова, из слов пишутся предложения.
«Кэти, Кошка, Катрина, Катенька…милый мой котёнок. Ты оступилась, я тебя поддержу. Всё простил, прости и ты меня. Мир потерял меня, а я обрёл тебя снова. Вернись, без тебя нет музыки.»
Вот и всё. Поворачиваюсь к охранникам в некоторой прострации.
- Что это всё значит?
- Привыкай, Кэт. Он ведь романтик.
- Не путай меня.
- Майкл вчера просил передать тебе при встрече, чтобы ты зашла в вашу беседку.
- Это где?
- Не знаю. Только не попадись на глаза полицейским.
- Спасибо, Джерри.
Слёзы исчезли непонятно куда. Меня всю колотит. Стараясь как можно незаметнее пробраться мимо полиции, выскальзываю во двор. Звёздное небо раскрыло над поместьем свой шатёр. Жёлтая луна плетёным лукошком качалась в спутанных ветках деревьев. Ночная прохлада струёй свежего воздуха прошлась по телу. Я поёжилась. Что за беседка? Нет здесь никакой беседки. Хотя…за две недели до нашего расставания Майкл нашёл свободную минуту, и мы гуляли, обнявшись, по небольшому парку около дома. Майкл завязал мне глаза и долго вёл по кривым тропинкам, а когда повязка спала, перед моими глазами гостеприимно раскрылась небольшая полянка, словно сошедшая со страниц волшебной сказки. В густой траве сияли огненно красные крошечные цветы. Майкл довольно улыбался:
- Здесь будет стоять маленькая беседка, в которой мы будем прятаться от дождя.
Я счастливо смеялась, любуясь своим фантазёром. Всего лишь год. Триста шестьдесят пять дней. Поменялось всё. Я, чувствуя, что сейчас снова расплачусь, повернулась на пятках и смело шагнула в мокрую от дождя траву. В Лос-Анджелесе непогодит третьи сутки. Когда память подводит, я полагаюсь на интуицию. Так и теперь. Немного побродив, я набрела на нужную дорожку и припустилась со всех ног. Деревья мчались мимо, а я слышала только стук своего сердца, каждый удар которого – любовь. Ещё несколько шагов и я притормозила, ухватившись за дерево. Маленькая поляна была залита голубым лунным светом. Посередине стояла беседка, как замок Фата-морганы. Нежное свечение сглаживало цвета и создавало ощущение невесомости. Я шагнула к беседке и ноги утонули в мягком зелёном ковре. Мокрые травинки липли к голым лодыжкам – додумалась одеть юбку. Шаг…шаг. Влажная балетка коснулась деревянного крыльца. Возле резной лавочки стоит плетёный столик. Я приблизилась в лавочке и обмерла. Майкл. Зябко скрутился в клубочек, мерно дышит. В густых, чёрных как смоль волосах блестели капельки дождя. Подложил ладони под щёку. Длинные пушистые ресницы трепетно подрагивают. На меня нахлынула волна щемящей нежности. Острый комок подступил к горлу, и я без сил опустилась на колени около лавочки. Боюсь дышать, чтобы не спугнуть волшебство, спящее прямо передо мной. Задыхаясь от слёз, еле ощутимо провожу ладонью по небритой щеке, хочу по капле впитать в себя милый образ. Майкл тревожно зашевелился и медленно приоткрыл глаза. Сонный, продрогший, потёр кулаками глаза, силясь вернуться в реальность. Я сидела на полу возле скамейки и кончиком языка ловила слёзы, которые без остановки катились по щекам.
- Катя? Ты…ты вернулась…
Майкл сорвался со скамейки, подхватил меня на руки и закружил, изо всех сил прижимая к себе.
- Милая, родная…как же я соскучился. Боялся, что ты не прилетишь, что не простишь меня.
- А я боялась, что ты больше никогда не назовёшь меня Кошкой…и что не увижу тебя босого и сонного утром на кухне со стаканом сока…и…
Всхлипываю, зарываюсь лицом в мягкие, терпко пахнущие, влажные пряди волос. В голове стучит одно слово: «Жив…жив…жив».
- Кошка моя своенравная. Больше никогда не отпущу тебя, слышишь?
- Люблю.
- Что «люблю»?
- Не «что», а «кого». Тебя, глупый.
Вытираю слёзы. Майкл улыбается, осторожно опускается на скамейку и, поудобнее умостив мою голову у себя на груди, начинает тихо напевать только нам двоим понятный мотив.
По крыше беседки застучали крупные капли дождя, сливаясь в единую музыку грозы. Милый образ начал понемногу застилаться дымкой, и я уснула, свернувшись клубочком в кольце тёплых рук под успокаивающее биение родного сердца.
Скоро взойдёт солнце и первыми лучами окутает фигуры двух влюблённых, а на пятерых континентах миллиарды людей будут сходить с ума, пытаясь понять, куда исчез Майкл Джексон и жив ли он вообще.
P.S. Дорогие мои! Широко закрытыми глазами смотрите на недостатки любимых вами людей, ведь они – то самое драгоценное, что есть у нас и даются судьбой лишь однажды в жизни.
С любовью, Ваша Goldy Kate. 
