"Какой же ты красивый… За что? За что вот так? Прости, прости, прости!.."

Пальцы не слушались. Она дважды роняла маркер, прежде чем сумела вывести на принесенной с собой открытке несколько слов. По лицу бесшумно бежали слезы, которые, как она думала, уже давным-давно закончились. Ощущение лежавших на плечах теплых ладоней не проходило. Сердце изодрано в клочья.
Но ведь вокруг не было ни души. Только дождь.
«Я не могу остаться под этим небом одна… Где же ты?..»
Где ты?
Где ты?

Отвернувшись от чужих признаний в любви, врезавшихся в пространство огненными завитками, она посмотрела на вход в Арену, и ей на мгновение показалось, будто она видит в дверях тонкую, прямую как стрелa фигуру, затянутую во все черное. Расшитая серебром рубашка на долю секунды поймала солнечный луч, просочившийся сквозь уплотнявшиеся над белым куполом тучи. Девушка тряхнула головой – и видение исчезло.

Не исчезли только руки на плечах. И отчаянный, отдававшийся в венах болезненным импульсом стук сердца. Она обессиленно сползла на холодный асфальт, уже покрывавшийся крупными каплями, падавшими из тяжелых серых покровов, сгустившихся над головой. Сознание рвалось надвое.
И плачет небо… И плачет небо…
Его нет. Его нет. Так сказали.
Почему я тогда чувствую? И кого? Почему я не умерла той ночью? Почему я…

Следы, оставленные много месяцев назад, горели под ногами. Горела ладонь, на миг соприкоснувшаяся с перилами широкой мраморной лестницы в «Харродс». Она шла по городу и краем глаза, не акцентируя внимание и не всматриваясь, видела то тут, то там золотистые вспышки – на асфальте, на стенах, на перилах и ограждениях, даже на стекле одного из дабл-декеров. Он был здесь. Поэтому в городе так…
…светло?
Он был здесь. Он все еще был здесь.

Дождь. Опять дождь. Она бежала по мосту, пронизанная золотистым светом фонарей, разгонявших вечерние сумерки. Успеть бы… Она уже не раз видела город с колеса обозрения, но ей хотелось взглянуть на него ночью, когда горят все огни. Девять часов. Как раз к последнему «полету». У подножия аттракциона – пусто. Как странно… Может быть, всему виной погода. Ей и самой хотелось забраться в какой-нибудь темный теплый угол, зарыться под одеяло и не вылезать до утра. То есть, так было бы дома. А здесь…

Здесь не мешал даже дождь.

Охранник у входа мельком окинул ее взглядом, когда проверял, нет ли у нее в рюкзаке чего-нибудь недозволенного. Она промокла, пока бегала под дождем – оставила зонт в гостинице. В каштановых волосах блестели мелкие капельки. Она вытерла лицо рукавом, совершенно не заботясь о том, что выглядит сейчас не слишком-то привлекательно. Как много пустых кабинок… Всякий раз, когда она бывала здесь раньше, очередь желающих посмотреть на город с высоты птичьего полета змеилась по набережной на несколько сотен метров.

Пусто.

Она замерла у самого края платформы, будто готовясь к спринтерскому забегу, хотя колесо двигалось достаточно медленно, чтобы в кабинку успели зайти с десяток человек. Второй охранник открыл перед ней стеклянную дверцу, и она шагнула внутрь, успев уловить движение за спиной – следом в кабинку втиснулся кто-то еще. Наверное, не захотел дожидаться следующей. Что ж… Только бы не лез, не мешал бесполезным трепом. Сейчас ей нужна была тишина, чтобы вслушаться в то, что будет нашептывать ей сердце.

Город за стеклом уходил вниз. Она приникла к обзорной поверхности, глядя на ярко освещенный парламент по ту сторону Темзы. Она никогда не уставала смотреть на Биг Бен и на резные стены здания, примыкавшего к нему. Могла сидеть возле него часами, любуясь узорчатыми узкими окошками.

– Don't you just love this city at night? (Этот город просто прекрасен ночью, не так ли?)

При звуке раздавшегося из-за плеча голоса она вздрогнула и чуть не потеряла равновесие. Сердце забилось вдвое быстрее. Все еще глядя сквозь стекло, но уже не различая, что именно видит, она смотрела на тусклое отражение стоявшего у нее за спиной человека, и ей вдруг отчаянно захотелось закричать. Заорать, завопить так, чтобы треснули стекла – и вылететь из этой стеклянной клетки прочь. Упасть ему под ноги. Или броситься ему на шею. Или…
Сразу же умереть.
Господи, я что, сошла с ума?..
Шок. Ничего, кроме шока.

– Yes… It’s beautiful. Love it. (Да… Он прекрасен. Я люблю Лондон.)

Она не узнала свой собственный голос. Откуда у нее вообще взялись силы что-либо сказать? Стоявший посреди кабинки человек шагнул к ней и встал рядом, глядя сквозь стекло:
– I wish I could do this more often… Get up here and look at this. And make them stop this wheel and stay here for the whole day. It feels like you’re… (Хотелось бы мне делать это чаще… Подниматься сюда и смотреть с высоты. Попросить их остановить колесо и остаться здесь на целый день. Кажется, будто ты…)
– …flying? (…летишь?) – не удержалась она, уже зная и эти фразы, и этот голос.
– Yes, – он повернулся и попытался заглянуть ей в лицо. Она смотрела на стоявшего перед ней мужчину… и понимала, что сейчас умрет. Или уже умерла. Она не ощущала своего тела, не слышала ни поскрипывания деталей, ни звуков падавшего на стекло дождя, ни звука собственного дыхания. Только стук сердца где-то в висках. Кепка, натянутый поверх нее капюшон черной кенгурушки, зачем-то намотанный вокруг шеи черно-белый шарф, плотная непромокаемая темно-синяя ветровка с кремовыми полосками на рукавах. Серые джинсы. Полупрозрачные очки и короткая, тщательно подстриженная борода, скрывавшая всю нижнюю часть лица. Разглядеть можно не так уж много.

Но ей хватило.
Боже… Как?.. Когда?.. Откуда?.. Я сплю?..

Сердце пропустило удар, а затем вновь забилось, будто пойманная в силок птица, разгоняя по венам уже не кровь, а невесть откуда взявшуюся кипящую субстанцию. Внезапно стало жарко.

Надо было что-то сказать. С трудом заставляя себя не смотреть на это так внезапно явленное ей чудо, она снова уставилась на город, но уже не видела его:
– It's so strange that there are so few people around here. This place is usually swarming with people. Don’t you think that’s strange? Maybe that’s because of rain? (Странно, что сейчас так мало людей. Обычно здесь столько народу. Тебе не кажется, что это странно? Может быть, это из-за дождя?)
– I get so tired of people. I’m glad there’s noone around. Hey… you’re all wet… Aren’t you cold? (Я очень устаю от людей и рад, что здесь сейчас никого нет. Эй… ты же вся мокрая… Тебе не холодно?)

От звуков его голоса она впадала в ступор. Как же он умудрился находиться в этом городе, и никто этого не заметил? Ведь если лицо можно замаскировать, то как замаскировать голос?

– I'm fine. Just left my umbrella at the hotel. (Я в порядке. Просто забыла зонтик в отеле.)
– Oh, so you’re not local? (А, так ты не местная?)
– No, I’m… I’m just… having a vacation here. (Нет, я… Я просто… Приехала отдохнуть.)
– Oh cool. Been here for long? (О, прикольно. И давно ты здесь?)
– A couple of days. I’m leaving tomorrow. Just wanted to get up here for one more look. I love London. Could spend my whole life here. (Пару дней. Завтра уезжаю. Мне просто хотелось подняться сюда еще раз, чтобы увидеть город. Я обожаю Лондон. Могла бы прожить здесь всю жизнь.)
– Me too. It’s so easy to breathe here. So unlike my home country. (Я тоже. Здесь легко дышать. Совсем не так, как в моей родной стране.)
– I thought you’re local, (Я думала, ты местный) – она осмелилась улыбнуться, удивляясь, что еще хоть какие-то мышцы повинуются ей. Он улыбнулся в ответ:
– No, I'm not. But I’m thinking that maybe I should get a house here. (Нет, я не местный. Но, думаю, я мог бы купить здесь дом.)

Воцарилась тишина. Они стояли так близко, что она слышала его дыхание и ощущала исходившее от него тепло. Интересно, заметил ли он, что она знает, кто перед ней? Наверное, нет… Если бы заметил – уже бы…

Уже бы что? Они на высоте 135 метров от земли, в закрытой стеклянной кабине. И вокруг больше никого. Ей захотелось дотронуться до него, чтобы убедиться, что все это – по-настоящему. «Да скажи ты что-нибудь, идиотка. Не стой столбом.»
Ага. Попробуй тут не остолбенеть.
Как?.. Когда?..

Его голос вновь разорвал тишину.
– I am sorry if that's not my business, but… You seem sad. Are you alright? It looks like… ehm… (Прости, если я лезу не в свое дело, но… Ты выглядишь грустной. У тебя все хорошо? Похоже, что ты… эээ…)
– …like I’ve been crying a lot? (…что я много плакала?) – она опустила глаза, чувствуя себя самой последней дурой.
– Yes. And that you could do with some sleep. And some warmer clothes. (Да. И что тебе не помешало бы выспаться. И надеть что-нибудь потеплее.)
– I’ll be fine. It’s been a hard time for me, the last couple of months. I’ll get by. Thank you for… uh… caring about this. People in my country would simply not notice. That’s what amazes me when I come here. Everybody sees you. If you’re hurt, they’ll notice and try to give you some comfort. So unlike my home country… (Я в порядке. Последние несколько месяцев были очень тяжелыми, но я справлюсь. Спасибо, что… что беспокоишься. Люди в моей стране вообще ничего не заметили бы. Меня это так удивляет, когда я приезжаю сюда. Тебя все видят. Если тебе больно, они замечают и пытаются утешить. Совсем не так, как у меня дома…)
– That’s just the same with me. Um… I think we’re about to get off this thing in a couple of minutes… Er… would you like to… have a cup of tea or something? You really seem cold. And you need to dry up a bit. You could get sick. (То же самое. Ээ… Кажется, мы через пару минут уже сойдем на землю. Хм… ты не хотела бы… ну, выпить чаю или что-нибудь в этом роде? Мне кажется, ты замерзла. И тебе надо обсохнуть, ты можешь заболеть.)

«Заботливый… Только один человек может быть таким с абсолютно посторонними людьми… или с людьми, от которых не ощущает угрозы… Ох, откуда же ты здесь взялся?.. Или ты призрак?»

Она посмотрела на подплывавшую снаружи платформу и служащего, готовившегося открыть дверцу. Ей вдруг стало страшно. «Во что я сейчас вляпаюсь?»

С трудом подняв на него глаза, она произнесла вполголоса:
– I'm scared a bit… Don’t get me wrong, it’s just that… I am not supposed to have tea with strangers. (Мне немного страшно… Не пойми меня неправильно, просто… Мне не следовало бы пить чай с незнакомцами.)
– Oh, I’m sorry… I’m Steve. (Ох, прости… Меня зовут Стив.)

Он протянул ей руку, видимо, намереваясь обменяться с ней рукопожатием. Рука была затянута в черную перчатку.

– Erin, – ответила она, протягивая руку, сразу же утонувшую в его огромной ладони. Она узнала эти руки сразу, и перчатки не скрыли знакомые линии. По телу прокатилась вторая волна жара, от которой у нее едва не подогнулись колени. «Стив, значит? Ну-ну…»
– So? Would you like to… I know a nice place not far from here, it should be quiet and warm. (Ну, так ты хотела бы… Я знаю тут неподалеку неплохое кафе, там тихо и тепло.)
– Okay.

– I don't think he went crazy, – сказала она наконец. – I think that if he finally decided to have his life back and live it away from the spotlight, he did the right thing. I think he finally found himself. (Я не думаю, что он сошел с ума. Мне кажется, что если он наконец-то решил вернуть себе свою жизнь и прожить ее подальше от света прожекторов, он поступил правильно. Думаю, он наконец-то нашел себя.)
– And you would not be mad at him if he ever came back? (И ты не злилась бы на него, если бы он вернулся?)
– Why would I be? (С чего бы мне злиться?)
– Many people would. It’s all over the Internet… people talking… you know. That they would never forgive the pain. (Многие люди злились бы. По всему Интернету пишут… люди говорят… ну, знаешь… Что они никогда не простили бы ему эту боль.)
– What’s my pain compared to his? That’s his life. He deserves to live the rest of it just the way he likes. (Что такое моя боль по сравнению с его болью? Это его жизнь. Он заслуживает прожить оставшееся время так, как считает нужным.)
– And you’re absolutely sure he’s alive? People who were close to him talked a lot about what happened that day. They like… saw him dead and everything. (И ты абсолютно уверена в том, что он жив? Люди, которые были рядом с ним, много рассказывали о том, что произошло в тот день. Они вроде как… видели его мертвым и все такое.)
– I don’t believe people. Especially the ones I do not know. (Я не верю людям. Особенно тем, кого совсем не знаю.)
– But you’re sitting here with me and talking to me, and we’re strangers. (Но ты сидишь тут со мной и разговариваешь со мной, а мы ведь незнакомы.)
– That leads us back to the conversation about senses, – улыбнулась она. – There are people who have a positive aura about them. You see them and you feel like you’ve known them for a thousand years. I don’t feel any danger right now. (Это снова возвращает нас к обсуждению чувств. Есть люди с позитивной аурой. Ты видишь их и чувствуешь, что знаешь их уже тысячу лет. Я не чувствую опасности.)
– You seemed a bit tensed when I spoke to you up there on the London Eye. You look more relaxed now. I guess I’m gonna believe you when you say you feel people’s intentions. (Ты выглядела несколько напряженной, когда я заговорил с тобой на колесе обозрения. Сейчас ты вроде расслабилась. Наверное, мне следовало бы поверить в то, что ты чувствуешь намерения людей.)

Они говорили еще с полчаса, и она не переставала удивляться, насколько же легко с ним было. Ощущение невесомости, испытанное в стеклянной кабинке, прошло, осталось лишь чувство абсолютного комфорта и… правильности. Как будто она наконец-то нашла свое место под этим небом. Как будто все так и должно быть. Ощущение пустоты тоже исчезло.

Кафе закрывалось. Они вышли на улицу. Дождь прекратился. Мокрый асфальт поблескивал в свете фонарей. Она спрятала руки в карманы подсохшей ветровки, не зная, как расстаться с ним, как сейчас повернуться и уйти, больше ничего не сказав. Ничем не выдав то, что она знала, кто же только что угощал ее чаем.

– That was nice. Thank you for the tea. And the talking. (Это было очень мило. Спасибо за чай. И за беседу.)

Он снова посмотрел на нее. Она чувствовала, как его взгляд из-под дымчатых очков – и как он что-то видит в них в темноте? – блуждает по ее лицу.

– My pleasure, Erin. Ehm… if you’re not tired, would you like to have a walk around the city? (Я сделал это с удовольствием, Эрин. Ээ… если ты не устала, может быть, прогуляемся по городу?)

«Майгад… Гулять?.. И не боится, что его могут спалить?»

– Isn’t it a bit late for walking? (А не слишком ли поздно для прогулки?)
– Just the right time. No people, no cars, no traffic jams. London is fabulous at night. Would you have a walk with me? (Как раз самое время. Ни людей, ни машин, ни пробок. Лондон сказочен ночью. Погуляешь со мной?)
– Okay. Where shall we go? (Ладно. Куда пойдем?)
– Right over there, across the bridge? To the parliament. (А вон туда, через мост. К парламенту.)
– Oh I love it. We could stop on the bridge and admire it. The lighting is beautiful. (О, я обожаю это здание. Можно постоять на мосту и полюбоваться.)
– Yeah.

– So do you still feel like having a walk with me? Or am I too surreal? (Ну так как, ты погуляешь со мной? Или я слишком уж нереальный?)
– You are. But I want to have a walk with you. (Ты нереальный… Но я очень хочу прогуляться с тобой.)
– It’s getting colder. We can have a drive around the city. If you’re not scared of driving around with strangers, that is, (Холодает. Мы можем покататься по городу. Ну, то есть, если ты не боишься ездить с незнакомцами,) – ухмыльнулся он.
– May I ask you something? Why are you doing this? (Можно я спрошу кое-что? Зачем ты это делаешь?)
– You mean, talking to people on the streets? (Ты имеешь в виду – разговариваю с людьми на улице?)
– Yes. Walking around. Having tea in public places where anyone might recognize you. (Да. Ходишь по городу. Пьешь чай в людных местах, где тебя могут узнать.)
– They won’t. The only people who do are my fans, and I don’t usually go to places where they gather. That’s why I’m mostly out at night. Because the streets are almost empty. And I’m doing this because that’s about the only time when I can have a walk and not be disturbed. I’m getting bored just sitting somewhere and doing nothing. (Не узнают. Единственные, кто меня узнает – мои поклонники, а я обычно не хожу там, где они собираются. Поэтому я в основном гуляю по ночам. Потому что улицы почти пусты. И еще я это делаю потому, что это единственное время, когда я могу прогуляться, чтобы меня при этом никто не беспокоил. Мне скучно сидеть на месте и ничего не делать.)
– But why are you talking to people? Why did you talk to me in the first place? (Но почему ты заговариваешь с людьми? Почему ты заговорил со мной?)
– Maybe because I wanted to. Maybe because you looked sad. I noticed you when you were running across the bridge. You looked desperate in the rain, so I went after you. I don’t see anything wrong in that. I hope I helped a bit… did I? (Может, просто захотел. Может, потому, что ты выглядела печальной. Я заметил тебя, когда ты бежала по мосту. Мне показалось, что ты просто в отчаянии, поэтому пошел за тобой. Не вижу в этом ничего плохого. Надеюсь, я сумел немного помочь… Я сумел?)
– Oh you sure did… My head is still spinning. (О, да… У меня голова кругом идет.)
– I’m sorry… (Извини…)
– Don’t be. I’m stupid. I’ve spent half of my life wanting to see you so badly… and when I finally did, I… It’s crazy. Don’t mind me. (Не надо извинений. Я просто дура. Я провела полжизни, страстно желая тебя увидеть… а когда наконец увидела, я… Это безумие. Не обращай на меня внимания.)

Он аккуратно взял ее под руку. Его третье прикосновение далось ей легче. Голова все еще кружилась, но, по крайней мере, ноги уже не подкашивались. Мягко шурша шинами, подъехала машина. Уютный салон, удобное кожаное сиденье. Может быть, не самый «королевский» экипаж, но…

Он сел рядом, и обстановка преобразилась. Будто она попала в сказку, а еще сегодня день рождения, новый год и Рождество, все вместе. Все равно что разом собрать все самые счастливые моменты ее жизни и повторить их, одновременно. От этого неведомо откуда накатившего счастья можно было умереть. Или сойти с ума.

– Michael… could you take your glasses off… just for a moment? Please? (Майкл… ты не мог бы снять очки… всего на минутку?)
– I… um… okay. Just for a moment. (Я… ээ… ладно. Но только на минутку.)

Он снял очки и посмотрел на нее. В полутемном салоне, куда освещение попадало только с улицы и проносившихся мимо фонарей, мало что можно было увидеть.
Но ей хватило.
Ей уже не мешала даже эта идиотская борода, скрывавшая всю нижнюю часть лица. Ее там словно и не было. Две агатовые бездны, в которых так легко утонуть. Она тонула, совершенно не чувствуя, что воздуха в легких уже не осталось. Он чуть прищурился, будто почувствовал, что перестарался, и водворил дымчатые стекла в тонкой оправе на место.
А магия осталась.
Под этим небом… под этим небом… под этим небом на двоих…

Он что-то говорил, но она почти не разбирала слов. Они ездили по городу, смотрели на старые дома, и он, увлекшись рассказом про какой-нибудь из этих домов, иногда склонялся к ней слишком близко, намного ближе, чем она могла бы вытерпеть. Его дыхание обжигало прятавшееся в завитках волос ушко. Не в силах совладать с собой, она практически в бессознательном состоянии ловила его руку, жалея, что нельзя снять перчатку и ощутить под ладонью его кожу. За пределами этой машины мир мог взорваться, потонуть в огне, раствориться, оставив лишь черную дыру в пространстве – она бы не заметила. Она все еще не могла понять, как такое могло произойти. Как. Такое. Могло. Произойти. С ней. Машина останавливалась, и водитель выходил покурить или выпить кофе, а они сидели на заднем сиденье и смотрели на свои переплетенные руки – почти утонувшая в затянутой в черную ткань ладони тонкая девичья рука с серебряным колечком на среднем пальце. Майкл отводил взгляд в окно, слегка улыбаясь каким-то своим мыслям. Откидывался на спинку сиденья, но руку не отнимал.

За тонированными стеклами темно-синий небесный бархат начинал сереть.

– Michael, I… I need to get back to my hotel. I need to catch a plane in the afternoon. (Майкл, я… Мне нужно обратно в отель. У меня завтра днем самолет.)
– Yeah… That was some night huh? How do you feel? (Ага… Ну и ночь была, да? Как ты себя чувствуешь?)
– I’m okay… I guess… (Я в порядке… кажется…)
– You’ve said that every time I asked, but you still don’t look okay. Maybe I should take you to the airport myself. (Ты говорила это каждый раз, когда я спрашивал, но ты не выглядишь успокоившейся. Может, мне бы следовало отвезти тебя в аэропорт?)
– No. Please don’t. I… I’ll get there on my own. (Нет. Пожалуйста, не надо, я… Я сама доберусь.)
– You look like you’re lost. I’m starting to think that maybe I should not have done all this… (Ты выглядишь потерянной. Я уже начинаю думать, что зря сделал все это…)
– Oh no, what you did was fantastic. To spend the night driving around with you… It still feels unreal. Thank you for doing this for me… You did not really need to, but you did. And you held my hand. Thank you. (О, нет, то, что ты сделал – просто фантастика. Кататься с тобой по городу всю ночь… Это все еще похоже на сказку. Спасибо, что сделал это для меня… Тебе необязательно было это делать, но ты сделал. И держал меня за руку. Спасибо.)
– And you still would not tell anyone eh? (Значит, никому не расскажешь?)
– I wouldn’t, – она подняла на него глаза, пытаясь проникнуть взглядом сквозь дымчатые стекла. – I don’t want to share this. That’s mine. (Не расскажу. Не хочу этим делиться. Это мое, только мое.)

Улица, на которой находилась ее гостиница, была пуста. Пять утра. Майкл слегка сжал ее руку в ладонях:
– Well, this is it. I’ve had a great time. Really. I can’t remember when I could talk to someone who would listen, you know. And finish my sentences for me. (Ну, вот и все. Я отлично провел время. Правда. Не припомню, когда мог просто разговаривать с кем-то, кто слушал, знаешь ли. И заканчивал мои фразы за меня.)
– Thank you. You’ve performed a miracle. I’m glad that happened. I think I’m whole again. (Спасибо. Ты сотворил чудо. Я рада, что это случилось. Думаю, я снова стала целостной.)
– What’s that about? (А это еще что значит?)
– Well… When I heard you… er… died… I was shattered into a million pieces. Ripped apart. I was going crazy because everybody said you’re dead, and I could not believe it. I just couldn’t. Now I’m whole again. And I’ll be thanking heavens for this night for the rest of my life. (Ну… Когда я услышала, что ты… эээ… умер… меня словно разбили на миллион осколков. Разорвали на части. Я сходила с ума, потому что все вокруг говорили, что ты мертв, а я не могла в это поверить. Просто не могла. Теперь я снова целостна и буду благодарить небеса за эту ночь до конца моих дней.)
– You’re strange, you know that? (Ты странная, ты это знаешь?)
– Yeah, you told me, – она с сожалением смотрела на часы на приборной панели водителя. – I have to go. And you too… I think you’ve got a lot of stuff to do… (Да, ты мне уже говорил. Мне надо идти. И тебе тоже… У тебя, наверное, много дел.)
– Not much. There is something, but it’s not urgent. Hey… Maybe I could have your phone number? Just in case… you know… Maybe we’ll meet again somewhere. Or I could just call you some night and have a chat. If you want to… (Не очень. Есть кое-что, но ничего срочного. Эй… А ты не могла бы дать мне свой номер? Просто на всякий случай… ну, может, мы где-нибудь еще встретимся. Или я мог бы просто позвонить тебе как-нибудь вечером и поболтать. Если хочешь…)
– Sure. (Конечно.)

Она продиктовала ему номер, жадно следя за каждым движением его руки, пока он вбивал цифры в свой мобильник. Ей отчаянно не хотелось, чтобы он уезжал. Чтобы эта ночь заканчивалась. Чтобы…
«Как мне отпустить его?..»

Такие моменты бывают лишь один раз в жизни. Только один раз. И одной ночи предостаточно. Она не верила, что он когда-нибудь воспользуется оставленным номером телефона. В конце концов, они встретились случайно.
А бывают ли случайности?

– Michael… may I kiss you? (Майкл… Можно я тебя поцелую?)
– Of course. Now, hold on a second… (Конечно. Погоди-ка…)

Он снял очки. Сбросил с головы капюшон и кепку. Мелко завитые черные локоны рассыпались по плечам, и девушка в очередной раз забыла дышать.

– I think I can take this thing off just for a moment, (Думаю, я могу это снять, всего на секундочку) – хитро прищурившись, сказал он и как-то уж слишком легко сорвал с лица фальшивую бороду.
– Won’t you get into trouble if you don’t have this on? I wouldn’t… (А у тебя не будет неприятностей, если ты это снимешь? Я бы не…)

Она не успела договорить. Он стянул с рук перчатки. Его ладони коснулись ее щек, а губы прижались к ее губам. Голова кружится как на каруселях. От его волос исходит тот же терпковатый аромат, и в последнюю секунду перед полной потерей памяти она успевает дотронуться до его волос, плеч, коснуться кончиками пальцев его лица…
– You’re a good girl, Erin. Stay that way. (Ты хорошая девушка, Эрин. Оставайся такой.)

Она не помнила, как оказалась на улице. Протянутая в наполовину открытое окно машины рука на мгновение сжимает ее ладонь. А затем машина исчезает, будто туман под солнечными лучами.

Она плетется наверх, в свой номер, и не раздеваясь падает на кровать. Сознание отключается. Его горячее дыхание, его губы на ее губах. Это смерть. И она совсем не страшная.
Почему все так боятся умирать?
Наверное, в его объятиях вообще ничего не страшно.